Пресняков Петр Иванович - священник, репрессирован
Пресняков Петр Иванович - священнослужитель, репрессирован[править]
и его дети:Константин, Калерия, Лидия, Серафим
1870 - 1942
Рассказывает внучка Петра Ивановича - Елена Серафимовна Преснякова-Артищева
Когда я бралась за рассказ о Пресняковых, меня одолевали душевные муки. Я ведь и старые фотографии не люблю рассматривать - грустно! Но, окунувшись в воспоминания, я как-будто наблюдала за дорогими моему сердцу Пресняковыми со стороны и прониклась к ним такой любовью и щемящей нежностью, какую, возможно, не ощущала при их жизни.
Из носителей фамилии осталась я одна, да еще Беба - приемный сын дяди Кости, - урожденный Гайдар-Бек Тарковский[1], который стал Евгением Константиновичем Пресняковым и не захотел уже в наше время восстановить свою фамилию, чем очень огорчил и обидел своих дагестанских сородичей. У него есть внук Илья Пресняков, носитель фамилии русского священника, моего деда. Но это уже другая история.
Петр Иванович Пресняков родился на Кубани близ Ростова в 1870 (предположительно) в семье священника. В детстве в результате несчастного случая потерял один глаз, на всех оставшихся карточках он старается позировать в пол оборота.
После окончания духовной семинарии получает направление в станицу Успенка Краснодарского края, куда и направляется уже женатым священником.
Бабушка - Мариамна Александровна (в девичестве Кравченко)[2] тоже была из семьи священнослужителей. Прежде всего, я хочу сказать несколько слов о бабушке, супруге Петра Ивановича. Мариамна (так по святцам) Александровна в девичестве Кравченко родилась в 1874 г. в Ростовской области. Окончила церковно-приходскую школу и гимназию.
После замужества всецело занималась домашним хозяйством и воспитанием детей. А их было шестеро, Ваня умер в младенчестве, а Наташа уже подростком. Осталось четверо.
В ту пору, когда родилась я, весь дом практически держался на ее плечах. От былой большой квартиры остались только три комнаты. В них жили бабушка с дедушкой, тетя Лида с Мариной и мои родители.
Дедушка после разрушения церкви был немного не в себе, все бразды правления держала в своих руках Мариамна Александровна. Она ходила на рынок, готовила обеды на всю ораву, да еще умудрялась подрабатывать шитьем, была отличной портнихой.
Моя мама многому научилась у свекрови. Мама была из простой деревенской семьи, но бабушка никогда ни словом, ни делом не обидела её. Последние свои годы бабушка Марьяша жила с нами в Бузовнах, где скончалась в 1959 г. на руках моей матери.
В станице жил богатый помещик немец Бишлер, с которым дед вскоре подружился. Оба большие меломаны они музицировали по вечерам и вели светские беседы. Бишлер настолько проникся к деду дружбой и уважением, что вскоре построил для его семьи большой светлый дом.
В этом доме и появились все дети четы Пресняковых, а их было пятеро. Бабушка всегда говорила, что это были самые счастливые их годы. Бишлер подарил деду и скрипку, о которой я расскажу попозже.
Станица была богата, жили неплохо. Старшие дети учились в Новочеркасске, младшие находились при родителях. В 1918 г. революционная суета докатилась и до Кубани. Бишлер поспешно уехал в Германию, а дедушка получил из епархии новое назначение - в Баку, куда и отправился со всей семьей. Дом крепко закрыли, надеясь со временем туда вернуться, но увы…
[3] В Баку дедушка служил в церкви в Черном городе, затем в Балаханах (между Забратом и Сабунчами) и окончательно осел в Сабунчах.
Там была большая православная церковь, а жила семья неподалеку в большом доме, выделенном деду церковью. Переулок, где был дом так и назывался поповским, так как там жило несколько священнослужителей со своими семьями. Переулок потом переименовали в «Красный», но старое название бытует и до сих пор.
Со временем дом дедушки стал коммунальным, туда без конца подселяли новых жильцов, и к моему появлению на свет семье деда принадлежало три небольших комнаты. А после того, как мой папа получил коммунальную квартиру в Амираджанах, то у деда отобрали еще одну комнату.
Где-то в году в 1933 церковь была взорвана, и на ее месте был возведен сквер.
Дед остался без работы, а так как священнослужителям не полагалась пенсия, он зарабатывал на жизнь уроками музыки. Революционно настроенная молодежь проводила в ту пору всякие театрализованные мероприятия. Одним из них был так называемый суд над попами, где комсомольцы заставляли священников «добровольно» при всем честном народе отречься от сана и веры.
Дед не пошел на него и был единственным, кто не отказался от своей веры (хотя, нужно сказать, он никогда не был таким уж фанатиком). Да и бабушка всегда говорила, что вера в Бога должна быть в душе, а не на показ. Дедушка заявил агитаторам, что он слишком стар, чтобы отказываться от своих убеждений. Вот, видно тогда он и попал в число неблагонадежных.
Об этом судилище я узнала случайно от матери друга моего мужа Марахтанова Славы, с которым он учился в институте. Ее муж был тогда партийным работником и рассказывал об этом, явно сочувствуя священникам. В 1937 году он был арестован и расстрелян как враг народа. А наши об этом никогда не вспоминали, они вообще были немногословны, когда речь шла о семье.
Моего отца не принимали в комсомол, так как он был сыном попа. Не брали в армию, хотя когда грянула война, его тут же призвали.
В 1941 в начале июня дедушка с бабушкой и Мариной поехали в Москву к старшей дочери - Калерии, и там их застала война. Лишь в сентябре им с большим трудом удалось приобрести 2 билета на поезд в Баку, и на семейном совете было решено отправить домой Марину с дедом. А бабушка оставалась в Москве. Лучше бы наоборот. Возможно не было бы ссылки и искалеченной жизни тети Лиды и Марины.
Дед умер и похоронен в селе Пресновка[4]
Когда в начале 1942 г. деда отправляли в Казахстан, дядя Костя был длительной командировке, а тетя Лида пыталась объяснить, что дед уже стар и болен. Но ей «любезно» посоветовали сопровождать его в ссылку. Лидия Петровна вернулась в Баку только в 1946 г, и то, только благодаря хлопотам дяди Кости. Марина уже училась в Москве, тщательно скрывая факт высылки в Казахстан.
В Баку стали восстанавливать церкви, и служители зачастили к нам, уговаривая продать оставшиеся от деда книги и церковные принадлежности. Что бабушка и сделала. Лишь долго сохраняла большой серебряный крест и скрипку. Деньги были нужны, пришла и их очередь. Бабушка отнесла скрипку в консерваторию на комиссию и вскоре ее вызвали и сообщили, что скрипка является творением Гварнери. Нужна была тщательная экспертиза, которая, в конце концов, признала, что это очень и очень хорошая подделка. За скрипку хорошо заплатили, но бабушка была уверена, что ее надули.
Я очень хорошо помню эту историю, мне было уже 12 лет, и я не раз держала скрипку в руках. На задней стенке дедушкой были вписаны имена детей и внуков, а последним именем было имя «Лена». Я в то время была самой младшей. Бабушка скончалась в 1959 году. Уже нет в живых наших родителей, и мы с Мариной самые старшие в семье.
- ↑ умер в 2008 году
- ↑ Найдена информация,[[1]] которая не совсем совпадает с нашими сведениями: КРАВЧЕНКО МАРИАМНА АЛЕКСАНДРОВНА 1874-1959, Баку. Муж ПРЕСНЯКОВ ПЕТР ИВАНОВИЧ До 1873, Войско Донское - 1943). Родной брат Мариамны Александровны, Василий, окончил духовную академию в Баку, где готовили миссионеров (Знал восточные языки) Работал в церкви в Баку. При советской власти - перебрался в с. Крымскую Краснодарского края. Скончался в 1970 гг. - в Голицино. Сестра - Меланья (Мери), замужем за царским генералом, присутствовала при визите Николая II в Польшу.
- ↑ На открытке с изображение этой Церкви, рукой Петра Ивановича было написано: В этой церкви служим мы с дядей Васей [Кравченко]
- ↑ Пресновка — село (станица), административный центр Пресновского (с 1997 года — Жамбылского) района Петропавловской области Казахстана. Основана более двухсот лет назад, в 1752 году, первоначально, как военная крепость Новоишимской линии. Это одно из старейших, так называемых линейных русских поселений не только в Северном Казахстане, но и в Западной Сибири.
Пресняков Константин Петрович (1901-1948)[править]
Старший сын деда - Константин Петрович - занимал большую должность. Он был главным энергетиком АзЭнерго и председателем экзаменационной комиссии в индустриальном институте – АЗИ - (не имея партийного билета.) Готовился к защите кандидатской диссертации, но не успел. У бабушки хранился автореферат. Я уже не помню тему диссертации, что-то по энергетике.
Бабушка хранила и его письма к ней. Я читала их: это были письма не к матери, а к любимой женщине, теплые и нежные. Она их уничтожила перед своей смертью.
Дядя Костя был действительно ключевой фигурой в нашей семье. Он помогал всем материально, особенно Марине, рано потерявшей отца. Помогал трудоустраиваться папе и тете Лиде (Марининой маме), когда она вернулась из ссылки. Помог ей приобрести комнату в коммуналке в Сабунчах вместо утраченного дома. Даже маминому брату Николаю, который был в плену совсем юнцом, а затем отработал срок в Донбассе на шахтах, помог прописаться в Баку после возвращения домой.
Я как-то рассказывала тебе об его удивительной судьбе. Он закончил Новочеркасское реальное училище, высшее техническое образование получил уже в Баку.
Будучи молодым инженером-электриком, снимал комнату в квартире Тарковской Хадиджи-ханум. Она была родом из Дагестана, дочерью богатого бека Уцмиева. Получила прекрасное образование, владела иностранными языками.
Ее муж Фатали Тарковский, тоже из очень знатного рода. Входил в состав так называемой контрреволюционной группы и принимал участие в убийстве видного революционера Махача в 1918 г (в честь которого и назван город Махачкала). Был вынужден бежать в Иран.
А Хадиджа с двумя сыновьями перебралась в Баку. В ту пору, когда дядя поселился у них, она была еще молода, всего лишь на 2-3 года старше К.П., и красива. Вскоре они поженились. Время было тревожное, и мальчики сменили не только фамилию, но и имена. Старший стал Олегом, а младший Евгением. Но в быту их по-прежнему звали Мура и Беба.
У Константина Петровича не было своих детей. И все свое отцовское внимание он уделял приемным сыновьям. Старший сын был очень способным, дядя все время это подчеркивал. Жаль, но Мура погиб в 1942 г во время Крымской операции. Младший Беба тоже успел повоевать (он родился в 1922 г). После войны поступил в АЗИ, затем перебрался продолжить учение в Москву.
Константин Петрович скончался в 1948 г. от рака.
Беба в это время еще учился в Москве, но на похороны отчима приехал. Эти похороны были первыми в моей жизни, и я помню все отчетливо. Бабушка все время держала меня около себя, так как боялась, что я потеряюсь в этом скорбном море провожающих.
Беба после окончания института поселился в Твери, туда же на старости лет перебралась и Хадиджа-ханум. В Твери же была и похоронена.
Сам Беба сейчас глубокий старик, прикован к кровати. Похоронил жену, двух сыновей. Остался у него лишь внук Илья, который его изредка навещает. Вот уже более 20 лет мы находимся в переписке, но последние 2 года пишу лишь я, так как он ослеп, за ним ухаживает сиделка. Когда бываю у Марины, обязательно звоню ему. Совсем недавно Сережа привез мне распечатку интересного материала: на сайте [1] помещены письма Фатали Тарковского к жене Хадидже из Ирана.
Преснякова Калерия Петровна (1899- 1978)[править]
- старшая дочь - закончила в Баку консерваторию по классу фортепиано. Калерия Петровна рано потеряла мужа, оставшись с двумя детьми. Вышла замуж вторично за вдовца, имевшего двух дочерей. Он был железнодорожником в каком-то чине. Они жили в Москве, куда он получил в 1939 г. назначение на службу. Сейчас, конечно, их уже нет в живых. Но мы всегда, когда ездили в Москву, останавливались у них. Тетя Каля не сложилась как пианистка, она занималась воспитанием детей. Но дома всегда устраивала маленькие концерты, играя на рояле.
"Милая Валичка, это дядин собор, в котором я пока служу. Его внешний вид напоминает шапку Мономаха. Пришлю тебе интересных нот. Будь здорова, пиши. Крепко целую. 12.IX.16"
Преснякова Лидия Петровна (1904-1995)[править]
Итак, младшая дочь - Карпович (Преснякова) Лидия Петровна, 1904 года рождения. Рано овдовела, ее дочери Марине было только 3 года. Жила с родителями в Церковном переулке (после уничтожения церкви, он стал называться «Красным», а в простонародье так и остался Поповским двором). Работала экономистом в Электротоке. Училась на биофаке в институте, но когда вышла замуж, ушла с третьего курса.
В 1942 г. дедушка получил повестку из райкома партии, а так как после перенесенного инсульта, он плохо передвигался и неадекватно соображал, в Райком с повесткой отправилась тетя Лида. Когда она объяснила высокому чину о положении дел с дедушкиным здоровьем, тот вежливо, но жестко предложил ей, как дочери, сопровождать деда по этапу.
Марине в ту пору было 14 лет, и тетя Лида забрала ее с собой в ссылку, надеясь на быстрое возвращение. Ехали по морю до Красноводска. Там их на пристани догнал дядя Костя, вернувшийся из командировки, чтобы помочь им на первых порах хотя бы деньгами.
Местом ссылки была обозначена Петропавловская область (Казахстан), Соколовский район, глухая деревня. Дедушка умер через 2 месяца, а срок его отбывать осталась тетя Лида.
Хоронили деда в сильные морозы, гроба не было, завернули в простыню, положили на сани, а рядом шли только тетя Лида и Марина. Могила была неглубокая, некому было копать, а через два дня туда же положили покойницу немку из ссыльных Поволжья. Так дедушка завершил свой скорбный путь.
А тетя Лида с Мариной не имели право выезжать за пределы Петропавловской области. Выехать первой удалось Марине с помощью Калерии Петровны, нашей тети. Отгремела война, Марина закончила 10-летку (вечернюю) в Петропавловске, где работала и училась, так как в их деревне школы не было. Снимала в городе угол.
Дочь Калерии Петровны училась в Московском техникуме, в котором тетя Каля на общественных началах проводила музыкальные вечера и очень хорошо знала весь педколлектив. Она попросила директора техникума устроить Марине вызов на учебу. По этому вызову Марина нелегально покинула Петропавловск , как студентка техникума, получила прописку в Москве.
А тетя Лида, благодаря хлопотам К.П. Преснякова, вернулась в Баку в 1946 г. Ни кола, ни двора. Из квартиры все вынесли, там уже жили чужие люди. Какое-то время тетя Лида с бабушкой жили в нашей коммуналке в Амираджанах, пока дядя Костя не выхлопотал тете Лиде комнату в все том же Поповском дворе. Бабушка осталась с нами.
Тетя Лида снова работать в Электротоке в Сабунчах. Когда в шестидесятые годы началась массовая реабилитация осужденных и ссыльных, ей отказали в этой «милости» по той причине, что она не была репрессирована, а лишь сопровождала своего ссыльного отца. Железная логика КПСС. Свои последние годы она провела в Москве у Марины. Скончалась в 1995 году.
Пресняков Серафим Петрович (1912-1967)[править]
Младший из детей, мой отец - Серафим Петрович - родился в 1912 г.
Если старшие дети в юности и молодости особенно не испытывали на себе репрессивные ограничения из-за социального статуса их отца, то он прочувствовал все сполна.
Ярлык «сын попа» стал для него «волчьим билетом»: не принимали в комсомол, не брали в армию, нельзя было учиться очно в институте. Только будучи женатым, он поступил на вечернее отделение АзИИ, где проучился лишь 4 года, на пятом его призвали на фронт, предварительно отправив на курсы радистов в Сальяны.
До фронта он не доехал: свалился с инфекционным гепатитом и «куриной слепотой». Лечился в госпитале, но «ночная слепота» мучила его долго, и он был вконец комиссован. Получил направление на военный завод, который находился в Кишлах, на территории тюрьмы. Об учебе пришлось забыть.
В 1948 году получил предложение возглавить электроотдел в НПУ «Бузовнынефть». Там ему дали большую двухкомнатную квартиру, куда он и перевез свою семью: маму, меня и бабушку Марьяшу.
В Бузовнах мы жили неплохо. У отца были золотые руки, он мог все, что касалось техники и электричества. В Загульбе находилась правительственная дача (дача Багирова), где периодически что-то ломалось или приобреталось, и отец был там очень востребован. Платили ему «натурой» - продуктами из «барских запасов». А летом он подрабатывал фотографом, снимая детей в лагерях. Но болезни давали о себе знать, и он в том же электроотделе стал работать дежурным инженером-электриком.
Папа был большим книголюбом, как и все Пресняковы. В большом поповском доме в Сабунчах у деда была великолепная библиотека, которая располагалась в подвальном помещении дома. И если комнаты этого дома постепенно уплотнялись, то на подвал никто не претендовал. Там стояли стеллажи с книгами и кушетка для отдыха, было проведено электричество.
Книги были проштампованы дедушкиным экслибрисом в виде большой лиры. Вся библиотека исчезла во время ссылки деда и тети Лиды, скорей всего книги передали в библиотеку, что немножко успокаивало отца. Ведь квартира была закрыта и опечатана, а после приезда тети Лиды, там уже жили чужие люди.
Первый инсульт отец перенес, когда маму оперировал доктор Мамиконов по поводу опухоли. А второй осложнился тромбозом мозговых сосудов, и папа скончался в 1967 г. на 55-ом году жизни.
Примечание:
Из последующего письма Елены:
Дорогая Танюша!
После твоей идеи и ее осуществления я все время копаюсь в закоулках своей памяти, выискивая факты из моей жизни, связанные с дедом. Вот несколько штрихов к его портрету.
Петр Иванович был не только меломаном, но и книголюбом. Я уже писала о том, что в подвальном помещении стояли громадные стеллажи с книгами.
Там же была и кушетка для деда. В жаркое время он и ночевал среди книг.
За этими стеллажами в 20-х годах дед прятал своих соседей и знакомых.
Один из них в благодарность за спасение перед побегом за границу оставил дедушке фисгармонию и чугунного Мефистофеля, он сейчас стоит у меня в комнате. Тетя Каля перед смертью отдала его мне в память о деде.
Марина, правда, говорит, что дедушка заплатил за эти "подарки" чисто символическую сумму: нужны были деньги на отъезд.
А фисгармония пропала в период ссылки.
Есть в моей библиотеке собрание сочинений Лермонтова, дореволюционное издание, но купленное дедом в 1930 г. На нем сохранился экслибрис Петра Ивановича и запись о покупке.
От деда оставались и нотные тетради, их оборотную сторону я использовала в 1943-45 гг, для школьных и домашних заданий. В то время многие школьники писали даже на газетах.
Сохранилась небольшая блокнотная тетрадка, исписанная рукой деда.
Эта книжечка составлена из всевозможных загадок и головоломок для его внуков. А в качестве эпиграфа дано изречение: "А ну сосчитай, да не ошибись! Отгадай, да не соври!"
Судя по дате на блокноте дед составил её незадолго до его изгнания.
Чем он только не занимался в свое свободное время! Переплетал книги, составлял сборники из музыкальных произведений, делал бусы из фруктовых косточек.
У Марины хранились долго бусы из косточек кизила. Дед сам полировал, лакировал и сверлил отверстия.
В квартире стоял большой книжный шкаф, где находилось много вещичек, представляющих для него интерес.
Когда я приезжала из Амираджан в Сабунчи к ним в гости, дедушка разрешал мне покопаться в его "добре", там были всевозможные инструменты для "умелых рук", увеличительные стекла разных размеров, маленький компас (он сохранился у меня) и многое другое.
Помню еще одно событие.
За шкафом у них жил сверчок. Он все время трещал и возбуждал у меня любопытство. Мне очень хотелось его посмотреть. В то время мне было 5 лет, я уже знала много стихов, и одно из них было про сверчка (кажется, Барто): "Сверчок-невидимка, его не найдешь. Я даже не знаю, на что он похож".
И вот однажды к нам в коммунальную квартиру приезжает дедушка с бабушкой.
А в руках у деда спичечный коробок со сверчком. Уж не знаю, как он его выудил. После тщательного знакомства с насекомым, оно было отпущено на свободу. Сверчок стал жить у нас в квартире.
Фотоальбом[править]
Семья Пресняковых. Петр - старший сын - сидит с газетой
Запись из Метрической книги обряда крещения, проведенного Пресняковым. (Балаханы. 1918)
Мариамна Преснякова с внучкой Еленой(Баку.1936)
Константин Петрович Пресняков (Баку.1937)
Константин и Хадиджа Пресняковы (Баку.1937)
Карелия и Лидия(справа)Пресняковы (Баку.1926)
Серафим Петрович Пресняков
Заметка о гастролях Яна Кубелика в Баку (1927)
Автограф Л.Собинова на фото, присланном Петру Преснякову
Автограф Л.Собинова на фото, присланном Петру Преснякову
Письмо от секретаря Л.Собинова
Письмо от секретаря Л.Собинова
