Баку в крепостных стенах (из кн. Л.С.Бретаницкого “Баку”) Версия от 02:32, 2 декабря 2009; I am (обсуждение | вклад)(разн.) ← Предыдущая | Текущая версия (разн.) | Следующая → (разн.)

Баку в крепостных стенах (из кн. Л.С.Бретаницкого “Баку”)

"Баку", рис. Э. Кемпфера (1683г.)

БАКУ В КРЕПОСТНЫХ СТЕНАХ

"Бака, где огонь горит неугасимый."

(Афанасий Никитин)

Свидетелем превращения Баку в город из обычного поселения, каких было немало на Апшероне, является сохранившийся в Крепости минарет мечети Мухаммеда, среди населения известный как «Сынык-кала» — разрушенная башня. Это самый ранний документально датируемый строительной надписью архитектурный памятник, причем не только Баку или Апшерона, но и всего Азербайджана. На каменной плите у входного проема небольшого здания мечети, к которому примыкает минарет, несколько архаичным куфическим почерком сделана хорошо читающаяся арабская надпись. Она содержит дату — 471 год мусульманского календаря — хиждры (1078 — 1079 г. н. э.), отметившую завершение строительства и даже имя «заказчика», некоего раиса (начальника) Мухаммеда сына Абу-Бекра, обладавшего к тому же почетным званием мастера — «устад».

Остановимся, однако, несколько на самой Крепости. Своими строениями она некогда подходила к самому морю. Многовековые, сложные тектонические процессы, нередко менявшие очертания побережья и вызвавшие резкое понижение уровня Каспия, в настоящее время отделили его от Крепости широкой полосой прибрежного бульвара и проспектом Нефтяников.

Планировка Крепости, с ее запутанным лабиринтом плотно застроенных и густо заселенных узеньких и кривых улочек, проулков и тупиков, сохранила свою первоначальную структуру и характер. Относительно серьезные изменения… имели в ней место только в середине XIX века и коснулись весьма и весьма ограниченных участков, преимущественно прилегающих к крепостным стенам.

Общеизвестно, что далеко не во все периоды многовековой, насыщенной бурными событиями истории Азербайджана Баку принадлежала «заглавная роль». По своей территории и численности населения он нередко отставал от таких крупных городских центров страны, как Шемаха или Ганджа, а иногда уступал своими общими размерами даже некоторым поселениям на северо-восточном побережье Апшерона. Характерной чертой Баку было то, что расположенный вблизи удобной естественной гавани, на хорошо проветривавшейся возвышенности (в условиях скученной застройки феодального города это было очень важно!) он неизменно был городом. В этом, пожалуй, одно из его коренных отличий, невольно привлекающее внимание в различные исторические периоды.

Баку же сразу стал развиваться как город. Подтверждается это характером его застройки, в том числе и крепостными стенами, которыми он был защищен уже в ранний период своего существования. Внешний их обвод, сохранившийся до наших дней, принадлежит к более позднему времени нежели минарет Сынык-кала, и общий их облик сложился, видимо, не ранее XV столетия. Тем не менее существующие стены были поставлены, очевидно, на месте более древних, которыми, судя по особенностям рельефа местности, во все времена была оконтурена примерно та же самая территория, то есть нынешняя Крепость.

Недавно гипотеза эта подтвердилась строительной надписью на большом каменном блоке, который был обнаружен во время реставрационных работ в завале одной из крепостных стен. Арабоязычная куфическая надпись по обыкновению содержит длинную и пышную титулатуру ширваншаха Абул-Хиджа Ману-чехра II из династии кесранидов (1120 — 1149), который и «повелел построить крепость города». Строительство это, видимо, было вызвано временным перенесением ширваншахами-кесранидами своей резиденции из Шемахи в Баку в период военных неудач. Таким образом, уже в XII веке город был защищен мощными крепостными стенами. Не исключено, однако, что стены эти строились и ранее, в XI столетии, когда была возведена мечеть Мухаммеда. Теперь первоначальный облик свой сохранил лишь минарет Сынык-кала…

Если минарет Сынык-кала некогда и мог одновременно служить своего рода наблюдательной башней, как это предполагают некоторые исследователи, то в XII веке, после завершения строительства Девичьей башни — «Гыз галасы», эта функция была им полностью утрачена.

Местоположение и размеры башни обеспечили превосходное наблюдение не только за всем побережьем Бакинского залива, но и за обширным морским пространством. Выразительность облика Девичьей башни, не встречающей сколько-нибудь близких параллелей в архитектуре оборонительного строительства стран Переднего Востока да и Западной Европы, место, которое она занимает в прибрежной панораме Баку… и множество связанных с ней историко-архитектурных вопросов, до настоящего времени окончательно невыясненных, — все это определяет то внимание, которое она издавна привлекает.

Многое изменилось с тех пор, когда И. Березин, побывавший в Баку сто с лишним лет назад, писал, что «для путешественника Бакинская гавань замечательна не удобством своим, не многочисленностью толпящихся в ней судов, не любопытными явлениями торговой деятельности. Чудо неслыханное, диво невиданное составляют здания, как будто только вчера опустившиеся на дно гавани, а между тем ни древность, ни ученые, ни предание не скажут вам, когда и как потонули эти здания».

Исследования последних десятилетий… многое объяснили.

Установлено, что это не остатки неприступной крепости, якобы долго сопротивлявшейся осаждавшим ее войскам Искандера Зулькарнайна, , но разрушенной «небесным огнем», секрет которого был открыт мудрым визирем полководца. В этой легенде звучат отголоски преданий о походах Александра Македонского, как повествует Арриан, действительно интересовавшегося возможностью плавания по Гирканскому (Каспийскому) морю, о его вооруженных «греческим огнем» отрядах и об Аристотеле. Александр и его полководцы никогда не доходили до Баку, но им были, видимо, известны его районы, богатые нефтью, издавна входившей в состав зажигательных смесей, которые широко применялись отрядами огнеметателей.

Это и не остатки якобы затонувшего в Каспии древнего города Сабаил (название его сохранилось в наименовании прибрежного — Баи-ловского района Баку).

В настоящее время можно с уверенностью полагать, что это была ханега — своего рода странноприимный дом, которых в ту пору, судя по сведениям письменных источников, строилось немало. Возникая на оживленных торговых путях, неподалеку от «святых» мест, они были то местом свершения культовых обрядов, то пристанищем для паломников и даже целых торговых караванов. В те неспокойные времена ханеги нередко служили также и оборонительным целям. Судя по всему, функции эти выполняло и интересующее нас сооружение.

Разрушительные волны монгольского нашествия прокатились несколько поодаль от Баку, он избежал страшной участи, доставшейся на долю многих других городов, разгромленных дотла.

Город был сравнительно невелик и ничем, кроме своих «вечных огней» и нефти, особого внимания не привлекал. Анонимный автор географического трактата «Аджаиб ад-дуния» («Диковинки мира»), написанного в начале XIII века на персидском языке, отмечал, что «это город в области Ширвана на берегу моря. Всю ночь земля его горит как огонь; ставят на нее котел, и вода на земле его закипает. Его товары: нефть черная, белая, зеленая и соль». Несомненно, Баку имел в виду и Марко Поло, когда писал, что «на грузинской границе источники масла (нефти) и много его — до сотни судов можно зараз погрузить тем маслом. Есть его нельзя, а можно жечь или мазать им верблюдов, у которых чесотка и короста. Издалека приходят за тем маслом и во всей стране его только жгут». Эти сведения о городе не расширяются и в XIV веке. Французский миссионер Журден Каталани из Северака упоминает Баку также лишь как место, где из колодцев извлекают масло — нефть, — которое обладает целебными свойствами и хорошо горит.

Некоторые черты архитектурного облика Баку этого времени позволяют отметить две группы памятников, каждая из которых объединяет сооружения, близкие не только по своему назначению, но до некоторой степени и по художественному колориту. Это — находившиеся в черте города замки феодалов, а также мечети. Город был защищен крепостными стенами. Абрис их не установлен, и можно лишь предполагать, что он совпадал со сложившимся позднее поясом оборонительных сооружений, который сохранился до наших дней.

Без широко проведенных археологических рекогносцировок трудно сказать, много ли феодальных замков было в это время в черте города. С уверенностью можно говорить только о … обнаруженном большом замке, к которому впоследствии примкнуло здание президиума республиканской Академии наук. На плане города, снятом в октябре 1806 года «квартирмейстерской части порутчиком Розье», замок этот обозначен и в «изъяснении литер» чертежа указано: «Д. Джебахан. Башня где и арсенал». По сохранившимся на Апшероне аналогичным замкам датировать его можно второй половиной XIV века. Арсенал был в нем размещен, видимо, значительно позднее.

В настоящее время трудно сказать, были ли в Баку той поры еще замки, принадлежавшие другим феодальным родам, или их число ограничивалось двумя — Джебаханом и Девичьей башней.

Каким же было место других крупных сооружений, преимущественно культовых, в художественном облике Баку того времени? Мы располагаем данными только об одной — пятничной или Джума-мечети. Кроме нее, сохранилось несколько небольших, видимо, квартальных (магальных) мечетей. Архитектурно квартальные мечети почти не выделялись среди тесно обступавшей их рядовой застройки, а размещение их в организме города носило явно случайный характер.

Ремеслами своими Баку этого времени широко известен не был, и в его стихийно складывавшейся планировочной структуре не прослеживаются четко выделенные кварталы — махалле, население которых определялось профессиональным или национальным признаком, как это имело место в некоторых других городах Азербайджана.

Таким образом, на однообразном и монотонном фоне рядовой застройки города XII — XIV веков выделялись лишь несколько массивных объемов боевых башен, принадлежавших различным феодальным родам, один-два минарета и искрившийся своим изразцовым убранством конический купол Джума-мечети.

Наивысший подъем Баку в эпоху феодализма приходится на XV век…

На развитии Баку благотворно сказалось несколько обстоятельств. Изменились трассы торговых путей и утратил былое значение Дербент. Портовые сооружения его, поддержание которых требовало больших средств, не обладали достоинствами естественной бакинской гавани, и Баку становится главным портовым городом и важнейшим перевалочным пунктом на Каспии.

Западноевропейские путешественники этого времени — Амброджо Контарини, Иосафат Барбаро, Рюи Гонзалес де Клавихо, — как правило, именуют Каспий бакинским морем — «maredi Bachau» ИЛИ «mar de Bacu». Итальянский купец Джиован Мария Анджолелло писал про Баку, что «это — порт Тебриза… А в древности это был первый город на том же море. И это превосходнейший порт, от которого море называется бакинским, откуда вывозится шелк».

В это время Баку уже известен не только по-прежнему вывозившимися нефтью и солью, но и ткацким производством, достигшим значительного объема.

Кроме того, после военных потрясений не оправилась Шемаха, и резиденция ширван-шахов была временно перенесена в Баку. Город становится одним из важных узлов на путях международного торгового транзита между странами Востока и Запада, а также дипломатических связей.

Все это способствовало росту Баку и формированию его нынешнего «внутреннего города»… Именно в XV столетии сложилась и планировочная структура Крепости. В формирующемся в это время архитектурном облике феодального Баку ведущее место принадлежит уже не разбросанным там и сям башням феодальных родов, а ансамблю дворцовых сооружений…

Баку был надежно защищен хорошо продуманной и потому времени мощной системой фортификационных сооружений. Хондемир упоминает три ряда стен. Наружный глубокий ров — хандак, очевидно, прикрывала первая полоса укреплений. За ней располагались следующие, основные крепостные стены — бару, находившиеся на небольшом расстоянии одна от другой. Преодолев ров и прорвавшись через вторую полосу стен, неприятель попадал в замкнутый каменный-мешок, пространство которого поражалось со всех сторон, и прежде чем ему удавалось пробиться в город, захватив последнее кольцо наиболее высоких и мощных стен (сохранившихся, кстати, до наших дней), он нес большие потери.

На расстоянии убойной силы стрел, на перепадах рельефа и в местах стыков, там, где менялось направление стен, находились боевые башни. Выступая из плоскости прясел, они позволяли вести не только фронтальный, но и фланкирующий обстрел осаждающих, если тем удавалось достигнуть подножия укреплений.

Кроме того, в ряде мест, преимущественно у входов, сохранились амбразуры с сильно скошенными книзу плоскостями. При «подошвенном бое» из них на неприятеля лилась пылающая нефть и расплавленная смола. Прясла и башни завершал зубчатый пояс мер-лонов.

Система укреплений города не ограничивалась созданием замкнутого пояса оборонительных сооружений, лишь в немногих местах прорезанного хорошо защищенными воротами и переходами через ров, прикрытыми предмостными укреплениями.

Спускаясь к морю, крылья крепостных стен уходили довольно глубоко в Каспий, образуя стоянку кораблей, контролировавшуюся городом и хорошо укрытую на время непогоды. Система уходящих в море городских стен повторяла, по сути, организацию гавани в Дербенте, известную из описаний в хрониках многочисленных арабских географов и историков (Ибн-ал-Шаких и ДР.).

Наиболее полное описание Баку начала XV века содержит сочинение Абд ар-Рашида ибн Салиха ибн Нури ал-Бакуви «Талхис ал-асар ва аджа’иб ал-малик ал-каххар» («Сокращение «Памятников» и чудеса царя могучего»). «Бакуви» — его нисба (указание места, откуда был родом или где длительное время работал) говорит о прочности связей автора с Баку.

Абд ар-Рашид пишет, что окруженный стенами город расположен главным образом на омываемой морем скале. Две его стены уходят глубоко в море. Выстроены они настолько прочно, что устояли во время осады Баку монголами. Все здания города построены из камня. Особо отмечена главная мечеть, видимо, та, что нами описана ранее.

Говоря о хорошем воздухе и сильных ветрах (уносивших нередко в море людей и животных), Абд ар-Рашид пишет о недостатке в городе воды и неплодородности его окрестностей. Однако неподалеку от Баку, пишет он, имеются плодовые — инжирные и гранатовые сады, а также виноградники, куда городские жители выезжают на лето.

Разумеется, говорит Абд ар-Рашид и об источниках нефти, которая не только употреблялась в качестве топлива, но и каждодневно вывозилась караванами. Кроме того, наполненные нефтью мехи грузились на корабли, также отправлявшиеся в различные страны.

На расстоянии фарсаха (примерно Б — 7 км) от Баку были выходы огня, которые виднелись даже днем и далеко с моря. Были около Баку соляные промыслы, а также серные источники. Отмечена даже деревня, известная тем, что жители ее обжигали известь. Упоминает Абд ар-Рашид и остров неподалеку от города, где бакинцы занимались рыболовством.

В 1501 году, после длительной осады, Баку был взят штурмом Хулафу-беком, одним из военачальников сефевидов — ардебильских шейхов, ожесточенно враждовавших с ширваншахами. Жизненно важные центры страны постепенно перемещаются в ее южные области, и развитие Баку на довольно длительное время приостанавливается.

Территорию города по-прежнему ограничивает ранее сложившийся пояс крепостных стен. Зданий, обладающих значительной художественной ценностью, строится немного, да и отношение к ранее построенным, в том числе и дворцовому ансамблю, показательно. В конце XVI, а возможно, что и в XVII веке он еще был обитаем, о чем говорит, кстати, строительство восточных ворот ансамбля, в надписи которых упомянут турецкий султан Мурад III, чьи войска некоторое время занимали Баку. Впоследствии же многие путешественники обычно отмечают печальное состояние большей части дворцовых сооружений.

Баку XVII века хорошо характеризует описание в «Сийахет-наме» («Книга путешествий»), сочинении знаменитого турецкого путешественника Эвлии Челеби. В Баку он был дважды, в 1647 и 1666 годах, и его рассказ о городе, один из самых обстоятельных, позволяет восстановить многие черты не только внешнего облика Баку, но и характер городской жизни.

«Крепость Баку, — сообщает Челеби, — красивая крепость четырехугольной формы, воздвигнутая на высоком холме, на берегу моря Хазер во владениях шаха Дария (то есть Персии. — л. Б.), напротив владений московского короля.

В ее внутренней крепости имеются одни, обращенные на восток, ворота. Они из нахичеванской стали. Окружность ее составляет семьсот шагов. В ней семьдесят башен и шестьсот зубцов на стенах. Высота стен — сорок мекканских локтей. Рва нет, ибо расположена она на горе. Внутри крепости имеется до семидесяти крытых землей старых домов. Есть и одна соборная мечеть Хайдар-паша; минарета у нее нет. Постоялого двора, бань и тому подобного и следа нет.

А на берегу моря расположен огромный ри-бат — благоустроенный город, в котором есть до тысячи домов, сады и огороды, соборные мечети, постоялые дворы и бани, рынки и базары.

В стенах, защищающих его с трех сторон, имеются трое ворот. На юг открываются Гилянские ворота, на север — ворота крепости Баб ал-Абваб (Дербентские. — л. Б.), а на восток — к берегу моря — Гаванные ворота. Из этого рибата выглядывают семь больших минаретов.Самая приятная из имеющихся трех бань — баня Мирза-хана. Рынки и базары его не очень роскошны».

Продолжая свое описание, Челеби сообщает, что «Баку является портовой пристанью Шемахи. Из Чина, Хатая и Хатана, из городов Шагфур-или и Зенана, из Калмыцкой и Московской земель послы и караваны постоянно привозят сюда товары. Постоянно приезжая в Баку, московиты покупают в Баку и увозят в Москву: соль, нефть, шафран и шелк. Приходящие сюда московские послы остаются заложниками. Из Московской земли в Персию, главным образом через Баку, реже через Ги-лян вывозят: соболей, рыбий зуб (моржовые клыки. — Л. Б.), серую белку и юфть.

В нахие (районе. — Л. Б.) Баку есть некие бесплодные места. Если человек или конь, вставши на них ногами, немного постоит, то ноги его начинают гореть. Караванщики раскапывают в этих местах землю, ставят внутрь кастрюли, и от жара земли пища в них в одно мгновение варится. Удивительна мудрость бога!»

Некоторые данные Челеби преувеличены. Но обычные для него «элементы явного вымысла» не нарушают общей достоверности. Особенно интересна упоминаемая им отдельно стоявшая крепость, местонахождение которой до сих пор не установлено, но остатки которой нанесены на некоторые планы города XIII — XIX веков.

Несколько десятков лет спустя, в 1683 году, в Баку побывал немецкий врач и естествоиспытатель Энгельберт Кемпфер, также составивший описание города, сопроводив его к тому же едва ли не первой зарисовкой общего вида.

Кемпфер писал, что «город Баку имеет фигуру почти правильного квадрата, у которого одна сторона более вытянута, каждая сторона имеет в длину тысячу шагов и даже несколько более». По его сообщению, «две стороны города омываются морем: одна, которая представляет порт, другая, которая обращена к открытому морю, две другие стороны обведены рвом, высеченным в скалистом грунте города. Он окружен двойными стенами, на расстоянии пятнадцати шагов одна от другой, из них внутренняя значительно выше внешней, в стене много полукруглых башен, по верху стены зубцы.

Стены, которые обращены к морю, кирпичные, а остальные глинобитные. Двойные ворота в северной стене обиты железными листами. Со стороны гавани трое ворот, для более удобного доставления товаров. Рейд отмечают двойные стены города, обращенные и протянутые еще дальше в море и как бы параллельные берегу».

Кемпфер довольно подробно описал наиболее примечательные сооружения города, особое внимание уделив «выстроенному с царственной роскошью и необыкновенным великолепием» дворцу, а также Девичьей башне, мечети, караван-сараю и крепостным воротам.

Зарисовка Кемпфера не очень точна, как большинство подобных рисунков-схем того времени, выполнявшихся, как правило, по памяти. Однако она дает представление о характере застройки города и месте, которое в ней занимали наиболее примечательные и капитальные сооружения.

Сопоставление рисунка Кемпфера с более поздними, в первую очередь с зарисовкой С. Г. Гмелина 1769 года, при всей условности и своеобразии манеры исполнения каждого, позволяет отметить некоторые общие черты, восстанавливающие характерные особенности внешнего вида и планировочной структуры города.

Чем ближе к нашему времени, тем больше и больше описаний Баку встречается в географических и иных сочинениях. Они составлены людьми многих профессий, посещавшими город с самыми различными целями. Среди них были служившие в различных торговых компаниях негоцианты, путешественники, врачи, участники военных походов и посольских миссий, отечественные и иноземные ученые — Дэкет Джефри (1573), Христофор Бэрроу (1580), Питер Анри Брюс (1723), Джон Кук (1747), Самуил Готлиб Гмелин (1769), Джордж Форстер (1784), Артемий Араратский (1796).

Внимание каждого, естественно, привлекали достопримечательности города, и среди них первое место по-прежнему принадлежало источникам нефти и «вечным огням», вокруг которых жили паломники, в основном индийцы.

Однако с начала XVII века подавляющее большинство авторов указывает, что дворец сильно поврежден и находится в запустении, как и некоторые другие сооружения города, в частности Сынык-кала.

Население… Баку в XVIII веке не превышало 5 — 7 тысяч человек.

Внешний его облик существенных изменений не претерпевает, но центр городской жизни переместился к берегу моря и резко меняется характер застройки.

В XV, да и в XVI веке центром города — архитектурным и общественным — был район дворцового ансамбля. Его здания, расположенные к тому же на господствовавшей возвышенности, доминировали в общем плане и внешнем облике города. В XVIII — XIX веках ансамбль свое былое значение полностью утратил: многие его здания были повреждены, а сам дворец представлял собой необитаемые руины. В это же время вдоль прибрежной полосы строится большое количество торговых, складских и иных сооружений, размещение, объем и характер которых говорят, что в жизни города его торговые связи продолжают играть немаловажную роль, что он по-прежнему является важнейшим портом на Каспии.

Характерны изменения, происходящие во внешнем облике городской застройки. Очень показателен возникающий в это время в районе Шемахинских ворот обширный комплекс жилых помещений, приемных покоев и всевозможных служб, принадлежавший бакинским ханам. По своему объему этот дворцовый комплекс превышает ансамбль ширваншахов, а помещения его несоизмеримо более благоустроенны. Однако художественной ценности комплекс этот не представляет… По сути, это не дворцовый комплекс, а, по тому времени, хорошо благоустроенная вместительная усадьба.

Оживление Волжско-Каспийского торгового пути способствовало строительству караван-сараев, размеры которых подчас были весьма значительны в сравнении с караван-сараями предшествующего периода. Строились они преимущественно вдоль берега моря. В это время сложился, в частности, крупный торговый комплекс, объединявший группу функционально связанных сооружений — караван-сараи, складские помещения — своего рода пакгаузы, торговые ряды и даже небольшую мечеть.

Многие караван-сараи были связаны с землячествами купцов, караваны которых, по издавна установившейся традиции, располагались на постой преимущественно в заранее облюбованных, а иногда даже специально строившихся подворьях. Отсюда и сохранившиеся наименования караван-сараев — мултани или индийский, бухарский, армянский, лезгинский и ряд других, говорящие об оживленных торговых связях Баку с многими странами и городами.