Вероника Трипольская "Всему начало"

Вероника Трипольская "Всему начало"

Ника Трипольская в "семейном" халате - кимоно, который согласно легенде был привезен из Китая Дмитрием Трипольским.

Вдруг позвонил брат и сказал мне, что он узнал, что два младших брата дедушки похоронены недалеко от Нью-Йорка. Я не могу описать то, что я почувствовала в тот момент. Только за день до этого мой муж-медиум в который раз говорил мне:” Ищи своих родственников. Кто-то из них здесь неподалеку”.

И в который раз я отмахивалась: ”Посуди сам - кого искать? Я даже не знаю, кто именно из них выжил в революцию. Знаю, что двоих (младших, как мы были уверены) расстреляли, но не знаю кого. Знаю, что одному брату баба Лиза(скульптор) писала в Париж до тех пор, пока деда не посадили, т.е. до 1935 года. Но кому она писала? Я не знаю даже имени пятого дедушкиного брата”, - пыталась я вразумить мужа.

Помнила я, что после реабилитации деда его жену Анну Васильевну чудом нашла вдова одного из его братьев, и они стали переписываться. Я ей тоже писала, но увы, теперь не помню ни ее имени, ни координатов. Чьей вдовой она была? Спросить уже не у кого - никого из них давно уже нет в живых.

Я была уверена, что никто из братьев не мог приехать в Штаты - никто из них не знал английского. Дома говорили и по-французски, и по-немецки, но английского они не знали. Вряд ли кто-либо из них стал бы уезжать из Парижа на склоне лет.

Я с детства любила рассматривать старинные фотографии, хранящиеся в семье (а сколько их было уничтожено после войны, когда люди боялись, что "бывших" опять начнут арестовывать!).

Что-то все пыталась узнать у бабушки Анны Васильевны, которая отвечала мне весьма скупо, по привычке боясь всех и вся в советском государстве. Я же по молодости и по глупости даже эти скупые сведения не записывала. Потом 3 января 1977 года бабушка скончалась, и уже не у кого было больше расспрашивать о прошлом.

А потом начались мои переезды к местам службы моего мужа, офицера Военно-Морского Флота, потом была эмиграция, которой я всячески сопротивлялась. Ну а в эмиграции - кому какое дело до нашей фамилии?! Оказалось, есть кому!

Два с половиной года назад Татьяна Борисовна Сперанская обнаружила, что два младших брата моего дедушки Владимира Родионовича Трипольского похоронены относительно недалеко от нас, в том же штате, где я живу теперь. Так вот все и закрутилось, завертелось...

Оказалось, что могилы двух младших братьев Георгия (Юрия) и Николая, в пяти часах езды от нас, на кладбище в Ново-Дивеевском монастыре, а сами они после войны жили на Лонг Айленде.

Мне удалось найти людей, которые были с ними знакомы! Я решила поехать навестить их могилы в день смерти Николая, 6 мая. И мы с мужем двинулись в путь. Дорога была долгой и трудной. Но, наконец, мы у дома, где жили братья.

На улице, ведущей в гору, стоит простой кирпичный двухэтажный дом с садиком сзади и гаражом. Теперешних владельцев дома не было, и во внутрь мы попасть не смогли. Как жаль! Хотя понятно, что вряд ли что-либо осталось с тех времен. Вдова Николая продала дом где-то после 1974-года, после смерти Юрия, дом, конечно, и ремонтировали, и перестраивали, но как хотелось прикоснуться к стенам, почувствовать их тепло, их ауру!

Мы решили заехать на Лонг Айленд, посмотреть на места связанные с ними.

По улице, где когда-то жили одни русские, мы добрались до церквушки, которую помогал строить Николай, и в которой до сих пор проводятся службы. Церковь крохотная, сказочно красивая. Дверь нам отпер староста - г-н Тимидис. Он и его жена и были теми людьми, что знали братьев. Внутри церкви красивый иконостас, множество икон старинных и современных. Одна из самых больших икон была подарена Морганом именно этой церкви.

Мне так хотелось узнать хоть что-нибудь о моих родственниках, одна надежда была на г-жу Тимидис. Но она чувствовала себя скованно, впервые видя нас и, видимо, привыкнув за свою сложную жизнь к осторожности, к осмотрительности.

Рассказав о работе Николая, о болезни Юрия, она с яростью добавила:” Как они ненавидели коммунистов!” - Я спросила у нее:” А как братья попали в Штаты?” - “ Как все мы”,- ответила она, - ”через Германию”. Это было новостью для меня.

До монастыря Ново-Дивеево мы добирались полтора часа в кромешной темноте. На следующее утро, узнав, где именно захоронены братья, мы отправились на кладбище. И вот я стою у могил моих двоюродных дедов. Единственных из пяти братьев, у которых они есть. Могил не могло быть у расстрелянного Сергея, у Владимира, закатанного под асфальт в лагере под Карагандой, у бесследно исчезнувшего в революцию Дмитрия.

Могилы нет и у их отца Родиона Павловича, убитого в жутком 1918 году, потому что уже в советское время уничтожили кладбище, где он был похоронен, и церковь, у которой это кладбище находилось.

На фото, предположительно снятом где-то в 1903-1904 году - Елизавета Родионовна вернулась из Франции, постригшись по последней моде, младший брат Николай совсем еще ребенок - запечатлена семья Трипольских, пережившая так много в последующие годы!

Глава семьи был зверски убит, старший сын - расстрелян, мой дед - замучен до смерти в сталинском концлагере. Две женщины, изображенные на снимке, умерли своей смертью, но могил их не сохранилось. Но кто из них мог тогда это предвидеть? Просто собралась семья, пусть не в полном составе, просто решили сделать снимок на память...

В семье был другой снимок, который мне нравился намного больше - Елизавета стоит посередине, а братья стоят по бокам, положив руки друг другу на плечи и как бы оберегая ее.

И все они - одна семья, и все они вместе, казалось бы, навсегда.

Куда-то пропал этот снимок, а от семьи нашей почти никого не осталось. Я же пыталась что-то сделать, что-то прояснить для себя в память об этих моих предках, снятых более ста лет назад в нашем имении под Полтавой.

При полном или частичном использовании материалов статьи ссылка на наш сайт обязательна.