Строка 2: Строка 2:
 
[[Файл:Litvin 1.jpg|400px|center]]
 
[[Файл:Litvin 1.jpg|400px|center]]
  
==Навеянная печаль==
 
Рыскал по Интернету, рыскал и нарыскал вот эту фотографию.
 
  
Это здание, в котором проработал чуть больше двадцати лет. Самые интересные годы в жизни. Фотография эта сделана неизвестным мне человеком. Сабит Тагиев его имя. Я бесконечно благодарен этому человеку за эту фотографию. Ведь сколько раз ходил вокруг здания института, который помещался в этом здании, но так и не сделал фотографию этого фасада. Ведь на месте скверика была спортивная площадка. Сетчатая ограда вокруг площадки не позволяла провести нормальную съёмку.
+
Ну вот опять пригодилась та самая фотография института. Только рассказывать надо сначала не о той стороне, которая видна на этой картинке, а с другой, та которая во двор выходит.
 
 
[[Файл:Konovalov institute.jpg|300px|center]]
 
 
 
Два окна на этом фасаде это два окна моей (именно моей) лаборатории. Сейчас попытаюсь найти их.
 
На снимке, где у парнишки пятки сверкают слева, вдали у дверей стоит мужик. Он стоит около помещения где стояла бумагорезальная машина, и ближе к фотографу следующие два окна это мастерская (одно окно прикрыто стволом пальмы). Далее окно помещения где сидели дамы из редакторской группы, с которыми мне пришлось работать бок о бок. 
 
 
 
А уж потом два моих окна. Одно закрыто напрочь чёрной плёнкой, а второе в комнате, где стоял УДМ и АПСО. Это приборы такие.
 
 
 
Ещё были в той комнате два сейфа.  Один с фотоаппаратурой, а другой с кинокамерами и проектором. И был ещё холодильник «Апшерон» до отказа забитый плёнками. Это позволяло мне отказывать всем (кроме друзей) в хранении молока и прочего всякого.
 
 
 
Вначале, когда я поступил в институт окна лаборатории, выходили во двор, но по истечении пяти или семи лет начальству понадобилось установить копировальные машины. Ну и шуганули меня, стала лаборатория окнами на спортплощадку.
 
 
 
А я занялся тогда обустройством своей новой лаборатории.
 
 
 
Насколько неудобной была лаборатория, в которую я вселился при поступлении, настолько удобной и практичной стала моя новая лаборатория. Продумал всё и подогнал под себя. К тому же здесь я создал возможность печатать «сверхувеличения». Это было здорово.
 
 
 
Какой был восторг, когда впервые отпечатал фотографию, которая по длинной стороне была больше двух метров. Это была первая, а потом фотографии и по более делал. На машинах, которые на демонстрации мимо трибун проезжали, были и мои фотографии.
 
 
 
А командировки…. Сколько их было и не сосчитать. Вот именно через этот институт и познакомился со страной, в которой я родился и которая так мне дорога. Живущие в Баку и не выезжающие за его пределы (в крайнем случае выезд на пляж) и, наверное, даже не подозревают о красотах страны, о людях её.
 
 
 
Много снимал. Ведь обидно будет, видел красоту, видел чудо и мимо прошёл. И без того ругаю себя, что не достал камеру и не сфотографировал чего-то.
 
 
 
Возвращался из командировки проявлял. Широкая плёнка в основном в институтские архивы шла, а с узкой печатал по заявкам отделов.  Печатал, а плёнку сворачивал в рулончик, на обёртке писал, что снято, дата съёмки и в контейнер.
 
 
 
[[Файл:Konovalov film.jpg|300px|center]]
 
 
 
 
 
Их у меня набралось два и потихоньку набирался третий. Они у меня в сторонке, на сейфах стояли.
 
 
 
А потом подошло время, когда мне надо было поменять место работы. Творческую (относительно творческую) поменял на денежную. Денег пообещали раза в два или в три больше. Но уже не было ни командировок, не было нииичего. Только тёмная комната и печать – печать и ещё раз печать. Печатал сотнями эти негативы, которые потом становились платами для приборов.<br>А уходя забрал кулёчек с плёнками. Это была всего-то одна пятая часть всего от мною накопленного.
 
 
 
Была надежда на то, что отпрошусь с работы забегу в свою старую лабораторию, да и заберу хотя бы часть сокровища своего. Так и сделал, но паренёк пришедший на моё место с гордостью сообщил, что сжёг он всё, что было в контейнерах. Меня чуть «кондрашка» не хватила.
 
  
Ведь на тех плёнках была и парадная и повседневная жизнь института.
 
 
Вот сейчас сижу и разбираю ту малость спасённого. И конца края моим разборкам нет. А что было бы если бы я спас всё остальное. 
 
 
 
Ну вот опять пригодилась та самая фотография института. Только рассказывать надо сначала не о той стороне, которая видна на этой картинке, а с другой, та которая во двор выходит.
 
  
Хотя, что рассказывать. Почти такой же вид только погрязнее будет и окна немного другие. А Он тогда в ту лабораторию не приходил, видно ему, как и мне время нужно было. А вот когда я перешёл на эту сторону появился довольно неожиданно.
+
[[Файл:Konovalov institute.jpg|300px|left]]Хотя, что рассказывать. Почти такой же вид только погрязнее будет и окна немного другие. А Он тогда в ту лабораторию не приходил, видно ему, как и мне время нужно было. А вот когда я перешёл на эту сторону появился довольно неожиданно.
  
 
Его тёща работала в этом же институте руководителем группы в отделе с названием инженерная гидрология. Видно в поисках знакомых на меня вышли. Вот и появился Он в нашем институте.  А что? У него же было удостоверение открывающее многие двери. А институт наш почти режимный был, всё-таки с водой связан. А вода в Баку — это продукт под номером один будет.
 
Его тёща работала в этом же институте руководителем группы в отделе с названием инженерная гидрология. Видно в поисках знакомых на меня вышли. Вот и появился Он в нашем институте.  А что? У него же было удостоверение открывающее многие двери. А институт наш почти режимный был, всё-таки с водой связан. А вода в Баку — это продукт под номером один будет.

Текущая версия на 17:07, 12 января 2018

Георгий Коновалов. Фотограф[править]

Litvin 1.jpg


Ну вот опять пригодилась та самая фотография института. Только рассказывать надо сначала не о той стороне, которая видна на этой картинке, а с другой, та которая во двор выходит.


Konovalov institute.jpg

Хотя, что рассказывать. Почти такой же вид только погрязнее будет и окна немного другие. А Он тогда в ту лабораторию не приходил, видно ему, как и мне время нужно было. А вот когда я перешёл на эту сторону появился довольно неожиданно.

Его тёща работала в этом же институте руководителем группы в отделе с названием инженерная гидрология. Видно в поисках знакомых на меня вышли. Вот и появился Он в нашем институте. А что? У него же было удостоверение открывающее многие двери. А институт наш почти режимный был, всё-таки с водой связан. А вода в Баку — это продукт под номером один будет.

Сначала пришёл просто так – посмотреть, а потом и работу мне начал приносить. Это только название одно – работа. Приносил Он мне пакетики со своими негативами, которые надо было отпечать контактно в двух экземплярах. Здесь и без расспросов ясно для чего. Одну фотографию на пакетик наклеить, другую в каталог на работе.

Я иногда пользовался тем самым каталогом что на работе. Это когда наши художники какую-то заумь предлагали, а в моём архиве нужной картинки не было то шёл я с протянутой рукой в Азеринформ. Первое посещение выдали мне всё что я просил без всяких разговоров. Видно прикармливали. А потом просили принести справку-гарантию об оплате. Оплата копеечная, но всё-таки оплата. И ведь надо же почти всегда выбирались негативы автором которых был Он.

Вот и работал я для него. Первый раз промахнулся чуток. У меня в лаборатории был чудо станок. Это для контактной печати прибор, а размер его был в расчёте на полный ватманский лист и даже чуть больше. Ну это размер, который именуется А0. Очень большой короче. Одним разом все его негативчики печатал. Вот первый раз и пролетел. Плотность негативов разная вот и получалось одни не допечатаны, другие запечатаны. Это уж потом перед тем как уложить негативы стал разбирать по плотности. Вот тогда и пошло как надо.

А знакомы мы с ним были аж с шестидесятых годов. Тогда в помещении Азеринформа четверги проводились, а затянул меня на эти мероприятия сослуживец. Он был страстный фотолюбитель. И даже цвет печатал, что по тем временам редкость большая была.

Позже я временами приходил на соберунчики фото-клуба, они собирались в помещении клуба электрической железной дороги. Но не нравилось мне у них. Там мы и пересекались с ним.

Этот так называемый фото-клуб постоянно находясь в творческом поиск скандалил с владельцами помещений где они пытались свить хоть какое гнёздышко. А я по полной получил от своих начальников, когда работал в Клубе кинолюбителей. Видя их безнадёгу уговорил клубное начальство пустить на постой фотолюбителей. Убедил тем, что у кино и у фото много общего. Тем более в союзе тогда было много ФОТОКИНО КЛУБОВ. Их много было в Прибалтике.

Вначале всё хорошо было. Собирались фотографы по вечерам в просмотровом кино зале клуба. Фотографии свои показывали, спорили. Интересно было. И я с ними заседал до полуночи (а что делать – сам напросился). Но недолго продолжалась эта идиллия. Президент фото-клуба поспорил с директором РККЛа и пришлось им покинуть кино клуб. А мне за мою инициативу влетело по полной.

А когда мне предложили место в заводской фотолаборатории то опять появился Он.
Оказалось, что теперь я работаю с его тестем. Ведь это ж надо.
Почти каждый вечер перезванивались. А Он всегда появлялся с несколькими пакетиками негативов.

Потом Он вдруг исчез. Исчез, не забрав три пакетика. Уехал из Баку.

А уж потом как удар – Олег умер. Не смог я тогда выразить свои соболезнования, но на сороковины сделал коллаж. Это всё чем я мог выразить своё отношение. Рассказывать и распинаться в том, что мы были большими друзьями, не мог. Это было бы неправдой. Товарищами были – да, коллегами были – да, но не друзьями.

Вот и остались у меня три пакетика с негативами как память о ФОТОГРАФЕ.

А мне хочется показать те фотографии, которые были спечатаны с тех негативов.

Это не всё. Это лишь малая часть фотографий.[править]

comments powered by Disqus