Георгий Коновалов "Первая глава из жизни проектировщика"

Георгий Коновалов
"Первая глава из жизни проектировщика"

Увидал эту фотографию и возрадовался.

Ведь мильён раз проходил мимо этого дома, а вот внутри бывать не приходилось. Отец называл его толь «Домом красных партизан», толь «Домом политкаторжан». Не помню уже точно. А теперь я попал во внутрь.

Какие-то перегородки, не до потолка даже, коридор, повторяющий дугу фасада. В правом конце кабинет директора.

Кабинет полутемный, в нем как-то сумеречно, но зато прохладно.

За окном первое сентября и по-бакински жарко.

Меня принимают на работу и я должен доказать, что это и есть мечта всей моей жизни стать копировщиком.

Приняли.

Отправили к начальнику отдела. Она (начальником отдела была женщина – Наталья Павловна Бржезинская) после знакомства со мной, повела меня обустраивать.

Посередине коридора стоит стол, за которым парнишка что-то считает на линейке (вот умница).

Впритык к нему другой стол (этот, оказывается, будет моим), он старый, самодельный и стул к нему «присовокупленный» с инвентаризационной биркой.

Вот и всё.

Столы стоят в длинном, полутёмном коридоре.

Под высочейнишем потолком гудят лампы, а одна лампа на стене, над столами.

В коридор выходит несколько дверей. По длинной стороне одна или две, другая через, которую мы вошли, и дверь напротив, прямо по коридору.

Начальник о чём-то попросила парнишу, и он повёл меня дальней дорогой, по тем путям, через которые я попал во внутрь, и даже мы вышли на улицу и во двор.

Во дворе, подвале была столярная мастерская, вот там и заказали для меня чертёжную доску.

Доска – так это одно название – рама с натянутой фанерой поверху.

Доска!!!

Получил по требованию (требование - так это листочек бумаги с подписью моего начальника и наименованием предмета, который я должен получить) готовальню.

Готоваленька так себе, но лучше, конечно, тех, которые позже изготавливали.

Принесли всё это вместе с Юрой (так звали парня) в наш коридор, он достал где-то пару кирпичей (это чтоб доска не лежала на столе горизонтально) и вот моё рабочее место готово.

Юра откуда-то достал плоскую палку, которую назвал рейкой.

Рейка – это длинная линейка с двумя петельками на концах. Петельки из согнутых гвоздей сварганили. Достал Юра и леску рыболовную. Всё это вместе стало для меня рабочим местом.

Менялись потом и рейки, они стали уже не с петельками, а с роликами, был и комбайн чертёжный, но лучше чем примитивные петельки из гвоздей не было ничего.

Весь этот день ушёл на «официоз» и на обустройство, а на следующий, он стал первым рабочим, мне предложили скопировать какой-то там чертёж. Промаялся я с ним, так и не смог справиться с рейсфедером из той самой готовальни.

Дело пошло гораздо лучше, когда принёс из дома свою родную. Это была знаменитая «рихтеровская» и досталась мне почти по наследству. Мне тетушка подарила готовальню своего покойного мужа.

Это было не слишком удачным предложением, от токарного станка сесть за чертёжную доску, стать копировщиком,

Каждое утро натягивал поверх чертежа на ватмане новую кальку, а к вечеру срывал её, комкал и выбрасывал в мусорное ведро.

Никак, ну никак не получался из меня копировщик.

Так и мучился.

Потом, разглядев мои мучения (а к тому времени поменял своё «местожительства» - меня пересадили в большую комнату) – А вы чертить можете? - спросила меня Рахиль Павловна.

Она была «спецом» по больницам и детсадам.

-Вот мне надо вычертить паспорт на технический блок больницы. Вы сможете?

Техпаспорт это восьмушка от ватманского листа, на котором «нарисованы» главный и боковой фасад сооружения, план, разрез и таблица с основными техническими характеристиками.

Паспорт - штука строго регламентирована и «шаг вправо, шаг влево» просто недопустимы. Вплоть до эмблемы «СК», в левом верхнем углу

В то время все эти паспорта собирались в единый каталог и рассылались по стране.

Приколол на доске листочек ватманский, чертежами обложился и начал чертить. Чертежи, с которых я копировал в сотом масштабе, а мне надо вычертить всё то же самое, но в пятисотом.

Довольно быстро вычертил и план, и фасад и разрез.

И таблицу тоже начертил, но не заполнил. Её позже специалисты заполнить должны были. Немного повозился с эмблемой, но тоже справился.

Ювелирную работу сделал.

На рабочих чертежах оконные проёмы в три линии показаны, ну я и повторил все эти три линии. Но ведь там, в сотом масштабе, а паспорт-то в пятисотом.

Потом копировщицы, которые копировали моё произведение, наверное, ругали разными словами нехорошими.

А Рахиль Павловна в таком восторге была, что чуть ли не всему институту это листочек показала.

А институт тогда занимал весь первый этаж и два пятых этажа в крыльях здания. Там должны были быть толь солярии, толь прогулочные террасы.

Какая мастерская была в крыле, которое выходило на Хагани не помню, а вот мастерской выходящей на проспект Кирова, командовал Исаев Олег Михайлович. Ну да тот самый, который один из авторов проекта нашего стадиона.

И пошёл я тогда «по рукам», а Алексей Максимович так вообще сказал бы «в люди».

Ведь паспортов–то было не так уж и много, а я уже всем вычертил.

Попал я тогда в обучение к Аршавиру Михайловичу.

Хороший был дядька, да и учитель отменный.

Аршавир Михайлович в то время занимался проектами Шафиги Зейналовой. Она была автором-архитектором, а он ГИПом. Главным инженером проекта другими словами.

А это была серия домов для строительства в сельской местности с деревянными перекрытиями.

Дома были и одно квартирные и много квартирные, с квартирами на одном этаже и в двух уровнях. В двух уровнях это когда квартира на двух этажах размещается.

- Вот для этих домов нужна деревянная лестница. Одна для всех домов. Её надо сконструировать и рабочие чертежи вычертить. Сможешь? Не бойся, я помогу.

Каждому дому свой альбом положен. В альбоме всё-всё показано – от фундамента до крыши.

Нарезал себе бумаги из листов ватмана. Альбомы для этих домов были на четвертушках полного листа.

Накнопил первую четвертушку…, а что дальше?

В итоге кое-что сообразил и начал чертить.

Два дня мучений, но в итоге получилось нечто похожее на лестницу.

Теперь смотрины и оценка моей работы.

-Красиво у тебя получилось!

У меня аж голова закружилась.

- Только, скажи мил человек, а как работяга будет вот это место собирать, а? Или вот здесь. Доступа к этой части вообще нет!

Одним словом раздолбал мой «шедевр» в пух и прах.

Но зато, сколько новых слов я узнал. Это и забежные ступени, это и косоуры, и балясины, ну а перила это мы все знаем.

А уже позже узнал и прогоны, и обрешётку, стропильные ноги и даже, простите меня, мауэрлат.

Всё это надо для того, чтоб понять друг друга надо и общаться на одном языке.

В конце концов, справился я с той лестницей.

Уж много лет потом, волею судеб, будучи в командировке, пришлось ночевать в доме, в проектировании которого я принимал участие.

И даже поднимался по лестнице на второй этаж. И сразу почувствовал под ногами, что-то родное.

Хорошая лестница оказалась в натуре.

Потом чертил рабочие планы этажей, чертежи чердака.

И появились на моём столе счёты. Их сейчас очень многие «абак» называют – дань новым веяниям.

Правда, все «умножительно-делительные» операции на бумажке производил, а складывал на счётах. К линейке так и не привык.

Вот здесь к месту анекдот, который мне рассказал мой будущий ГИП Володя Чумерин.

Где он тогда работал я уж и не упомню, но в комнате, где он сидел, был большой спец по логарифмической линейке. И все кому было лень оперировать на бумажке, к нему обращались, чем он и гордился.

Вот и кричат ему через всю комнату (представляю) – А, сколько там дважды два будет? И мгновенный ответ – Три целых девятьсот девяносто девять!

Так, что на бумажке и оперативнее и ближе к истине будет.

Считать мне тогда много приходилось - всякая деревяшечка в счёт шла, и по дому объём древесины значительный набегал. А я к концу дня тихо-тихо сходил с ума.

Наверное, с непривычки.

Комната, в которую меня из коридора перевели, здоровущая была. И народу в ней много сидело. Помните фильм «Служебный роман»? Вот примерно такая же была новая комната, в которую меня поселили.

Чтоб пройти от дверей до противоположного угла, надо было решить головоломку лабиринта. А это задачка была ещё та.

Моё место, как и надлежит новичку – «у параши», а точнее рядом с дверью (она у меня прямо за спиной была) и вешалкой.

Так, что все кто раздевался (в смысле пальто снимал) и одевался, все через меня тянулись. Одно хорошо, что дверь по мне не хлопала.

Три окна было в той комнате и все во двор выходили. Несколько столов стояли лицом. Окна большие и по-бакински зарешеченные. А во дворе пацаны из всех подъездов в футбол гоняют. И Полад бюль-бюль оглы с ними. Нагоняются и ну виснуть на наших решётках оконных. Домой лень бежать вот - Тьёть воды хочу, дай попить.

Наши женщины сердобольные сбегают в туалет, воды наберут и отпаивают ребяток.

А у меня праздник закончил я тогда с этой серией домов работать – опыта поднабрался и меня уже на сдельную оплату труда перевели.

Вот ведь как всех наших молодых часто тревожили. На новостройку постоянно кидали – здание института строили на Басина.

И это в рабочее время, а про постоянные воскресники (в субботу тогда рабочий день был) я уж молчу. А рабочие дни на стройке ну никак не оплачивались.

Подошло время, закончилась стройка на Басина, и мы начали перебираться в новое здание.

Комната наша, из которой съезжали, тогда была похожа на декорации к какому-то фильму о войне. Это когда отступающие всё бросают и бегут неизвестно куда.

В новом здании лафа. Простор и светло. Точнее светло и простор. Одно только плохо было – летом жара (калькой окна заклеивали) а зимой пальцы карандаш не держали.

Но всё же это было новое – новое помещение, новые проекты, новая жизнь.