Керимов Лятиф - мастер азербайджанского ковра Версия от 04:44, 1 апреля 2011; I am (обсуждение | вклад)(разн.) ← Предыдущая | Текущая версия (разн.) | Следующая → (разн.)

Керимов Лятиф Гусейн оглы - мастер азербайджанского ковра

1906 - 1991

Родился 17 ноября 1906 года в Азербайджане в городе Шуша. Его отец, Мешади Хусейн Керим оглы, был шляпным мастером, а мать - Телли Гаджи Насиб кызы — ковроткатчихой. В 1910 году семья переехала в Иран, в город Мешхед, и поселилась в карабахском квартале. После окончания местного медресе в возрасте 14 лет, Лятиф Керимов начал работать в магазине ковров и обучаться искусству ковроткачества (пойдя по стопам своей матери). Путешествовал по всему Ирану, демонстрируя свои ковры. Кроме того, у Керимова было много разнообразных интересов, от бокса до литературы и исполнительского искусства.

Советское консульство в Тегеране предложило ему стать членом русского культурного клуба, где он впоследствии и играл в пьесах Узеира Гаджибекова, и организовал азербайджанский хор.

В 1922 Лятиф Керимов устраивается на работу в ковровый цех Мирзы Хусейн Алекперзаде. В 1923 году он изучает мастерство узоров в Тегеране у знаменитого художника Вехзаде Тебризи (Хусейн Таирзаде Тебризи). В 1929 году вернулся на родину. Эскизы, ковры сотканные под руководством Керимова, работающего с 1930 года в объединение "Азерхалча" художественно-техническим руководителем, отличаются совокупностью элементов орнамента, завершением композиции. Первый портрет–ковер "Фирдовси" создан Керимовым в 1930 году.

Сталинская премия 1950 года в области изобразительного искусства Первой степени была присуждена Керимову Лятифу Гусейн оглы, Ахундову Исмаилу Гусейн оглы, Кязим-Заде Кязиму Мамед Али оглы, Ахмедову Джабраил Ахмедович, Мустафаевой Гюльнена Мамед кызы, Ахмедовой Сона Гасан кызы — за художественный ковёр, посвящённый 70-летию И. В. Сталина.

Создатели художественного ковра, получившие за свою работу Сталинскую премию. Слева направо:Джебраил Ахмедов - зав.производством, Сона Ахмедова - ткачиха, Лятиф Керимов - художник, технический руководитель работ, Гюльнене Мустафаева - бригадир ковроткачих. Фото из журнала "Огонек" №17, 1950

Ковры-произведения Лятифа Керимова:

• "Легенда" (1932),
• "Фирдовси" (1934),
• "Гонагкенд"(1939),
• "Шота Руставели"
• "Хамсе" (1940-1941гг.)-5 ковров по мотивам произведения Низами
• "800-летие Москвы"(1947)
• "Лечектурундж" (1952),
• " Шуша"(1953),
• "Гей-Гель"(1952),
• "Самед Вургун" (1956),
• "Нариман Нариманов"(1959)
• "Карабах"(1960),
• "Ислими"(1964),
• "Буталы"(1965)
• "Вагиф" (1967)
• "В мире животных"(1969),
• "Шаби Хиджран"(1975),
• "Сафийэддин Ирмави"(1975)
• "Весна"(1966,1976).
• "Аджеми"(1976)
• "Ленин"(1977)
• "Зархара"(1977)

В 1955 году Л.Керимову было присвоено звание заслуженного деятеля исскуств. Впервые в творчестве коврового ремесла мастер добился соединения двух декоративных направлений в одной композиции.

Лятиф Керимов и Сурая Агаева

Многогранная одаренность Лятифа Керимова проявилась и в музыке.

Вспоминает его ученица Сурая АГАЕВА:

Уроженец Карабаха - Шуши, известных своими музыкальными талантами, Лятиф Керимов даже в довольно почтенном возрасте негромким, но проникновенным голосом напевал отрывки из мугамов, глубоко чувствовал их. По его признанию, в юности, живя по семейным обстоятельствам в Иране, он был одним из лучших учеников медресе по чтению нараспев Корана, особенно ему удавались мугамы Хиджаз, Махур, Сегях.

Особенно сильные эмоции вызывал в нем Баяты-Турк: он не мог слушать и исполнять его без слез, при исполнении этого мугама, по его словам, он особенно ощущал отдаленность от Родины. Такие же сильные эмоции вызывал в нем мугам Сегях. Надо сказать, что Сегях известен в традиционной музыке многих народов Востока, но по общепринятому мнению профессиональных музыкантов, среди которых и известный иранский музыковед первой половины 20 века Рухулла Холеги, вариант азербайджанского мугама Сегях наиболее впечатляет, задевает глубинные чувства слушателей.

Harmony

Рамиз Абуталыбов "Он служил красоте"

Оскар Уайлд как-то сказал, что мечтает создать произведение столь же прекрасное и бессмысленное, как восточный ковер. Автор знаменитого "Портрета Дориана Грея" был не прав, что называется, концептуально. Его слова отражают принципиальное непонимание им, классиком английской литературы, другой, незападной, культуры. Орнаментика, символика прекрасных восточных ковров восходят к самым древнейшим пластам человеческой культуры, к астральным, земледельческим культам, к рисуночному письму. В этом смысле, как мне представляется, в высшей степени показателен азербайджанский ковер.

Вот что утверждает народный писатель Азербайджана Анар в своем эссе "Мудрость ковра": "Борьба добра со злом, изменчивость быстротекущей жизни, в которой цветение чередуется с листопадом, ее круговорот, олицетворенный в караванах верблюдов, бредущих по замкнутому квадратному пространству из одного в другой угол и возвращающихся к исходной точке, - все эти мотивы, по-разному отраженные в наших коврах.., были своеобразной формой размышления о жизни и смерти, о мире и смысле бытия".

И был в Азербайджане еще человек, который эту мудрость отечественного ковра не только понимал, как мало кто другой в мире, но воплощал ее всей жизнью и творчеством - народный художник Азербайджана, лауреат Государственной премии СССР, создатель первого в мире Государственного музея ковра, выдающийся мастер и исследователь ковра Лятиф Керимов. 17 ноября исполняется 100 лет со дня его рождения. Он открыл глаза и сделал первые шаги в сердце Карабаха - древней Шуше. Эта земля дала азербайджанской культуре замечательных поэтов, певцов, художников, композиторов... Мугамы здесь исполняли так проникновенно, что еще в средние века на Востоке бытовала поговорка: "Кто не из Шуши - тот не певец, кто не из Шираза - тот не поэт". Прославился на весь мир этот горный край и ковроделием.

Ковровое искусство Страны огней, как еще исстари называли Азербайджан, разделяется на несколько основных групп: Бакинскую, Гянджинскую, Тебризскую, Губинскую, Ширванскую, Газахскую и Карабахскую. В этом разделении отражены не только география и топонимика, но и художественно-технические особенности и признаки. В музеях не только Баку, Москвы и Санкт-Петербурга, но Лондона и Стамбула, Вашингтона и Каира, Парижа и Бомбея, Милана и Анкары, Нью-Йорка и Праги, Будапешта и Вены и многих других городов экспонируются сегодня ковры, созданные азербайджанскими мастерами. Возраст многих из них исчисляется веками.

Так вот, долгое-долгое время их то ли по незнанию, то ли еще по какой другой причине камуфлировали под безликое определение "восточные", растворяли в слишком общем термине "кавказские". Неоценимая исследовательская заслуга Лятифа Керимова состоит еще и в том, что путем безупречно корректной научной атрибуции он вернул этим шедеврам родину, доказав, что минимум 90% так называемых "кавказских" ковров, экспонирующихся в известнейших мировых музеях, безусловно, азербайджанские. Неопровержимой логике и аргументации его большого доклада на эту тему стоя аплодировали участники международной научной конференции в Лондоне. Его фундаментальный трехтомный труд "Азербайджанские ковры", по признанию ученых с мировыми именами, произвел революцию в сфере исследований, классификации, атрибуции ковровых изделий.

Исследования Лятифа Керимова строились на основательной практической базе, которая, в свою очередь, основывалась на традиции. Он прошел профессиональную школу подготовки, начав еще в детстве, сперва у себя дома в Шуше, учась премудростям ремесла у матери-ковроткачихи, а с 15 лет - в частных мастерских. Ученик, подмастерье, профессионал, мастер, Мастер, дающий путевку в жизнь новым ученикам, - таково поступательное ускорение его творческого пути и таков цикл "вечного возвращения", без которого культура застывает и стагнирует. Ну, и не забудем, конечно, такую немаловажную составляющую карьеры Лятифа Керимова, как большой талант.

Ему было 28 лет, когда в связи с 1000-летием Фирдоуси он создал ковер, который после экспонирования в 1937 году на Всемирной выставке в Париже сделал имя молодого азербайджанского ковродела известным далеко за пределами родины. В среде специалистов о нем заговорили как о мастере, умеющем органично и гармонично сочетать в своем творчестве традиции орнаментальных композиций и классических сюжетных ковров. Всю свою жизнь потом, создавая прекрасные орнаментальные ковры и на чисто традиционной композиционной основе, сочетавшие традиционную символику с новациями, Лятиф Кермов то и дело обращался к сюжетно-тематическим композициям, ища и находя в них возможности новых изобразительных идей и решений. Такого типа произведений, посвященных корифеям отечественной и мировой культуры, им создано немало, и каждое их них отличается оригинальной разработкой "лица необщим выраженьем".

В череде таких творений мастера можно назвать ковер, посвященный выдающемуся азербайджанскому зодчему XII века Аджами Нахичевани, дар правительства Азербайджана, скоро уже четверть века украшающий штаб-квартиру ЮНЕСКО в Париже.

Я познакомился с Лятифом Гусейновичем в 1974 году во Франции. Работал тогда в ЮНЕСКО, где в общей сложности моя командировка длилась 16 лет, поделенных на два срока. То была первая половина командировки. В городе Лилль, своеобразно "воспетом" в "Трех мушкетерах" Дюма-отцом, проходила выставка азербайджанских ковров, с которой и приехал Л.Керимов. Покоряла глубина его рассуждений о культуре, истории азербайджанского ковра, перспективах развития ковродельческого искусства, которому он посвятил всю свою жизнь. Несмотря на более чем 30-летнюю разницу в возрасте, мы быстро подружились, и наши отношения не прерывались и ничем не омрачались до самого конца.

Несколько же лет спустя после знакомства, а именно в 1983 году, мы с Лятифом Гусейновичем оказались вовлеченными в грандиозный и счастливо осуществленный проект. Речь идет о прошедшем в Баку Международном симпозиуме по искусству восточного ковра, инициатором и вдохновителем которого был Гасан Гасанов, нынешний посол Азербайджана в Венгрии. Я был заместителем председателя организационного комитета форума. Лятиф Керимов, понятное дело, отвечал за научный и, так сказать, художественно-иллюстративный уровень симпозиума. Журнал "Декоративное искусство СССР" (N2 (314), 1984) писал тогда: "Есть еще одно объяснение тому, почему идея симпозиума возникла в Баку: в республике есть человек, масштаб личности, энтузиазм и авторитет которого в области изучения ковра создали необходимую для научного общения силу притяжения...Лятиф Керимов".

Успех форума превзошел все ожидания. На него съехались виднейшие специалисты, теоретики и практики коврового искусства со всего СССР и мира, выступившие с интереснейшими докладами. В работе симпозиума принял участие и Генеральный директор ЮНЕСКО А.-М.М.Боу. Видя, с каким почтением обращаются к Лятифу Керимову его именитые коллеги, как внимают каждому его слову и замечанию, я сполна тогда понял, что такое настоящий, а не дутый, авторитет.

Но запомнился мне тот симпозиум еще вот чем. В один из дней его работы Лятиф Керимов отозвал меня в сторонку и, смущаясь, сказал: "Рамиз, у меня проблема. Наши гости (он показал на коллег, рассаживающихся на свои места перед очередным заседанием), когда я бываю в их странах на разных конференциях, дают в честь меня приемы, приглашают в дорогие рестораны. А у меня ведь нет возможности всех принять. Так стыдно...", - и он как-то печально замолчал. Я размышлял недолго, поскольку решение созрело быстро.

Гости симпозиума, общим числом за сотню человек, из которых больше половины были иностранцы, жили в гостинице "Азербайджан", где и столовались за счет, естественно, пригласившей стороны. Одним из организаторов форума, как выше отмечалось, я и был. Войдя в зал заседаний и попросив внимания, объявил: "Господа, завтра вечером уважаемый Лятиф Керимов имеет честь от своего имени пригласить всех гостей нашего симпозиума на прием в банкетный зал отеля "Москва".

Фишка заключалась в том, что средства за ужин в "Азербайджане", договорившись, мы перевели в ресторан "Москвы", то есть попросту переложили казенные деньги из одного кармана в другой. Обставили все немножно понаряднее, с цветочками, а черная икра и прочие деликатесы тогда в республике были еще вполне доступны, и все прошло на самом, как сейчас говорят, VIP-уровне. Лятиф Гусейнович был горд и счастлив. А мне было немножко смешно и немножко грустно оттого, что человек такого уровня персонально не в состоянии достойно принять гостей на своей родине, и приходится "штукарить", чтобы он не потерял лица.

...В 1991 году, когда он ушел из жизни, его смертное ложе и лестница дома, и дорога к катафалку, увозившему Мастера в последний путь, были выстланы прекрасными коврами.

Решением 33-й сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО 100-летие выдающегося азербайджанского мастера коврового искусства и ученого Лятифа Керимова включено в Список памятных дат ЮНЕСКО на 2006-2007 годы.

Статья любезно предоставлена нам автором - Рамизом Абуталыбовым

Читайте также статью в журнале "Огонек" - 1950 №17

--I am 06:44, 1 апреля 2011 (CEST)