Кокорев В.А. и нефтяное дело Версия от 16:30, 1 декабря 2009; I am (обсуждение | вклад)(разн.) ← Предыдущая | Текущая версия (разн.) | Следующая → (разн.)

Кокорев В.А. и нефтяное дело.

Разбогатевший откупщик винных лавок, состояние которого «в наличных деньгах, акциях, имениях, делах и долгах» на 1860–1861 гг. исчислялось в 7,4 млн. рублей, Кокорев был тесно связан с наместником Кавказа А. И. Барятинским (прочившим его на пост министра финансов), с министрами финансов Ф. П. Вронченко и А. Броком, дружил с реакционным историком, публицистом и писателем-панславистом М. П. Погодиным, выступавшим за активную политику на Востоке.

Наряду с Кокоревым большое значение экономическому развитию на Кавказе придавал генерал-лейтенант С. А. Хрулев. Герой севастопольской обороны генерал Хрулев с 1856 г. находился в распоряжении наместника Кавказа князя А. И. Барятинского. Хрулев глубоко интересовался проблемами внешней и внутренней политики, внимательно следил за экономическим развитием России и непосредственно участвовал во многих торгово-промышленных предприятиях. В 1856 г. его адъютант П. Степанов по разработанной Хрулевым программе составил подробную записку «О каспийских путях сообщения».

В ней указывалось на особое значение торговли с ханствами Средней Азии и предлагалось создать торговые фактории в Туркестане, в различных районах восточного побережья Каспийского моря и на границах Хивинского ханства. В записке подчеркивалась необходимость улучшения дорог, ведущих в Среднюю Азию, учреждения постоянного пароходства на Каспийском море и даже прокладки железнодорожного пути в направлении Хивы.

Для практического осуществления этих предложений генерал Хрулев и Кокорев осенью 1857 г. обратились к князю Барятинскому с просьбой содействовать созданию общества для организации пароходства на Каспийском море и расширения торговли с соседними странами Востока. Общество должно было основать укрепленные фактории в пограничных районах и проложить железную дорогу между Каспийским и Аральским морями. Кокорев и Хрулев ходатайствовали о предоставлении обществу тех же прав, какие имела Российско-американская компания: право монопольной разработки полезных ископаемых на соответствующей территории, торговли с соседними странами, организации исследовательских экспедиций.

Правительственные круги поддержали предложения Кокорева и Хрулева. Барятинский в специальном письме к великому князю Константину Николаевичу писал, что он всецело «разделяет мнение о возможности устройства железной дороги между Каспийским и Аральским морями». Он подчеркивал огромное значение сделанных предложений «с правительственной точки зрения», заявляя, что ими нужно воспользоваться как можно скорее, и заверял, что Кокорев «принадлежит, бесспорно, к благомыслящим и достойнейшим слугам государя».

Министр финансов Брок, получив на заключение это ходатайство, передал его на рассмотрение в Кавказский комитет. Великий князь Константин Николаевич обещал Барятинскому «употребить зависящее… содействие, чтобы убедить членов комитета одобрить предложения В. А. Кокорева и С. А. Хрулева».

Тем временем В.А. Кокорев, Н. Е. Торнау и Н. Новосельский основали акционерное «Закаспийское торговое товарищество» с капиталом 2 млн. руб. для «сбыта российских изделий в Персию и Среднюю Азию и для вывоза оттуда всего того, что надобность и польза укажет». Проект устава этого общества был представлен в Кавказский комитет.

По поручению Барятинского начальник штаба Кавказского корпуса Д. А. Милютин 22 октября 1857 г. во время доклада царю о положении на Кавказе изложил мнение Барятинского «о компании Каспийского пароходства, о компании Азиятской торговли, о предприятиях насчет железной дороги» и т. п. Александр II одобрил предложения Барятинского об оказании поддержки этим предприятиям.

Судя по отрывочным данным и косвенным сообщениям некоторых источников (достаточно полных и исчерпывающих сведений не удалось обнаружить), к созданию компании отрицательно отнеслось британское правительство и его агентура в Петербурге. Управляющий делами Кавказского комитета статс-секретарь В. П. Бутков в письме Барятинскому сообщал «…в посылаемых бумагах Вы найдете хорошее дело: это учреждение Кокоревым компании для торговли с Асрабадом.

…Горчаков и Брок, боясь англичан, спешили его кончить (закончить организацию компании – прим. автора) до отъезда государя», — добавлял он.

Это свидетельство перекликается с корреспонденцией г. Каменского из Лондона, в которой указывалось на огромное внимание, уделявшееся в Англии русской торговле в Средней Азии: «Английскому купечеству не нравятся распространение пароходства на Каспийском море и образование Закаспийской компании».

Устав Закаспийского торгового товарищества был утвержден. Товариществу предоставлялось право создавать «заводы и фабрики для выделки изделий из произведений, как получаемых им из Азии, так равно и отправляемых туда». Это общество закупало в Иране и Средней Азии хлопок, шерсть, марену, бакалейные товары и сбывало туда железо, сталь, медь и мануфактурные изделия. На него распространялась привилегия, которой пользовался переставший к тому времени существовать Московский торговый дом — получать по казенной цене металлы с государственных заводов на 45 тыс. руб. в год. В дальнейшем царское правительство неизменно поддерживало деятельность Закаспийского торгового товарищества.

Начальник штаба Кавказской армии генерал Дмитрий Милютин также упоминал об этой фирме в письме князю Барятинскому от 16 ноября 1857 г.: “…что касается до кокоревской компании, то, вероятно, Ваше Сиятельство получили письмо барона Торнау, извещающее об окончательном устройстве правления этого товарищества…”

Учредителями “Закаспийского торгового товарищества” вместе с Василием Кокоревым и бароном Торнау также стали действительный статский советник Николай Новосельский (председатель пароходного общества «Меркурий», после слияния с компанией «Кавказ» в 1858 г. – председатель общества «Кавказ и Меркурий»), купцы Иван Мамонтов, Петр Медынцев. Несколько позднее к ним присоединился и известный предприниматель Петр Губонин, широко известный как удачливый железнодорожный подрядчик.

В нефтяное дело Василий Кокорев был вовлечен благодаря настойчивости Николая Торнау (1812-1882), сторонника усиления влияния России в Персии посредством широкого развития экономических связей. Барон Торнау был известен в России как блестящий знаток Востока, автор ряда исследований по проблемам исламского законодательства, в том числе монографии “Мусульманское право”.

На первом этапе товарищество купило 12 десятин земли в Сураханах вблизи Баку для сооружения завода по получения из кира осветительного материала – фотогена. Первоначально керосиновый завод, который тогда называли фотогеновым, создавал немецкий барон Торнау. Проект этого завода был представлен профессором Мюнхенского университета, иностранным членом-корреспондентом Петербургской академии наук Юстусом Либихом (1803-1873). С его помощью товарищество закупило в Германии необходимое оборудование: чугунные реторты, предназначенные для сухой перегонки кира, и шарообразные котлы емкостью по 100 пудов для вторичной перегонки дистиллята. Монтаж проходил под руководством немецкого химика Э.Мольдегауэра.

Однако вскоре оказалось, что немецкая технология перегонки кира, который содержал всего до 15% осветительных масел, обеспечивала выход готового продукта – фотогена в весьма незначительных объемах. Необходимо было предпринять срочные действия.

Через своего хорошего знакомого академика Михаила Погодина, преподававшего длительное время в Московском университете, Василий Кокорев узнал о работах по исследованию нефти магистра “фармации” этого университета Василия (Вильгельма) Эйхлера и в 1860 г. пригласил его на Сураханский завод для “оказания консультаций”.

Идеи Эйхлера поначалу озадачили опытного промышленника Кокорева, поскольку тот предложил радикальные преобразования, а именно – отказаться от кира и перейти непосредственно на переработку сырой нефти, соответственно изменив технологический процесс и аппаратное оборудование. Это требовало привлечения значительных финансовых вложений. Следует отметить, что в большинстве деловых начинаний Василия Кокорева присутствовали значительные элементы риска, и Сураханский проект не стал исключением. И он принял предложения Эйхлера.

Вскоре на заводе вместо немецких чугунных реторт были установлены 17 железных кубов периодического действия: 12 из них емкостью по 300 пудов, а 5 – по 80 пудов. Шарообразные паровые котлы были заменены цилиндрическими, что обеспечило более равномерный нагрев нефти. А в качестве топлива на заводе стал использоваться природный газ, выходы которого имелись прямо на территории предприятия. Впервые в технологический процесс получения керосинового дистиллята была внедрена его очистка щелочным раствором. В результате этих преобразований выход готового продукта после перегонки “колодезной” балаханской нефти уже составлял около 25-30% вместо прежних 15%. Новому осветительному материалу дали название “фотонафтиль”, или в поэтичном переводе на русский язык – “свет нефти”.

Однако, несмотря на принятые меры, результаты производственной деятельности все еще не могли удовлетворить учредителей. Никак не удавалось вывести завод на уровень рентабельности, да и качество осветительного материала оставляло желать лучшего. Нужен был новый подход.

На этот раз Василий Кокорев решил обратиться к помощи ученого мира Санкт-Петербурга, где блистали имена известных химиков Александра Воскресенского, Николая Зинина, Николая Соколова, Федора Илиша. Но и тут надо отдать должное интуиции Василия Кокорева - он сделал весьма неожиданный шаг, пригласив в Сураханы не “столичных грандов химии”, а скромного приват-доцента Петербургского университета Дмитрия Менделеева. Этот молодой 29-летний ученый не имел до этого каких-либо значимых работ в области исследования нефти. В то же время им уже был написан курс “Органическая химия” (1861 г.), удостоенный Демидовской премии. Кроме того, его коллеги воздали ему должное за успешный перевод и редактирование “Технической энциклопедии по Вагнеру”, или, как ее называли в тот период, “Первой энциклопедии по химической технологии”.

Впоследствии о своем первом нефтяном опыте великий ученый вспоминал: ” В 1863 г. В.А.Кокорев пригласил меня, тогда служившего доцентом в Санкт-Петербургском университете, съездить в Баку, осмотреть все дело и решить: как можно сделать дело выгодным, если нельзя, то закрыть завод… Тогда я в августе 1863 г. и был первый раз в Баку. С этого начинается мое знакомство с нефтяным делом”.

Увы, полной картины этих судьбоносных дней пока восстановить не удалось. В записных книжках ученого сохранились отдельные фрагменты его планов по работе в Сураханах, включая даже эскизы бурового инструмента. Тем не менее, можно сделать вывод, что в основном его деятельность была направлена на совершенствование технологического процесса перегонки нефти. За три с половиной недели Дмитрий Менделеев с Василием Эйхлером провели целую серию опытных перегонок, включая вторичные разгонки полученных дистиллятов с отбором 50-градусных фракций. Все это позволило внести существенные изменения в конструкцию перегонных кубов и внедрить в производство проточные холодильники. Весьма серьезным результатом стала разработка новой технологии очистки фотонафтиля. Дело в том, что после первичной перегонки нефти полученный керосиновый дистиллят содержал как непредельные углеводороды, так и кислотные и сернистые соединения. При хранении в железной таре он приобретал красный цвет, что объяснялось наличием в нем нафтеновых кислот, которые взаимодействовали с железом. При горении такого продукта возникал неприятный запах, коптящее, неустойчивое пламя не могло обеспечить достаточное освещение.

Поэтому ученые провели опыты по щелочной обработке керосина с последующим подкислением соляной кислотой для удаления следов щелочи. Затем они изучили действие серной кислоты на дистилляты при тщательном перемешивании. Вскоре удалось получить столь впечатляющие результаты, что даже через десять лет после завершения этих работ Дмитрий Менделеев писал: “…приемы переработки нефти, употребленные в прошлом десятилетии на Бакинском заводе, очевидно, ни от кого не заимствованные, могли быть поучительными для многих”.

Спустя годы, в своей статье НЕФТЬ для первого издания словаря Брокгауза и Ефрона в 1892 году, Д.И. Менделеев так описал те события: «…У нас в это самое время В. А. Кокорев, заведя из Баку персидскую торговлю и воспользовавшись замеченным там изобилием выходов на земную поверхность “кира”, или земли, пропитанной нефтью (кир употребляется в тех местах в смеси с известью, для покрытия плоских местных кровель и мостовых), устроил завод для перегонки кира, так как опыт показал, что он может давать 10-20% масла, сходственного с фотогеном. Завод свой Кокорев устроил в Сураханах (верст 17 от Баку), как раз рядом (бок о бок) с древним общеизвестным храмом огнепоклонников, чтобы воспользоваться естественным выходом горючего газа из земли и применить его для нагревания перегонных реторт. Металлические приборы, очень тяжелые, выписаны были, по совету приглашенного немца, из-за границы и через все Закавказье на подводах доставлены в Баку. Но пока это делалось, г-н Эйхлер, магистр химии московского университета, приглашенный затем на сураханский завод, показал, что бакинская нефть, при перегонке, дает прямо керосин, совершенно пригодный для фотогеновых ламп и притом “белая” нефть окрестностей Сурахан дает его более 80% по весу, и обычная более изобильная колодезная нефть, находящаяся во владении откупщиков и добываемая около местечка Балаханы, дает около 25% такого осветительного масла. Это обстоятельство, равно как и то, что первые опыты с перегонкой кира были плачевны и дали очень мало керосина, послужило к тому, что В. А. Кокорев поручил дело Эйхлеру и начал перегонку на своем заводе балаханской нефть, платя за нее откупщику по 30-40 коп. с пуда, что могло представлять выгоды только по той причине, что в это время цена фотогена в центре России была около 4 руб. за пуд, причем все же потребление и спрос возрастали ежегодно. Трудное дело устройство завода в столь тогда азиатском крае, как Баку, отсутствие там леса для бочек, необходимость обзаведения своими судами на Каспии и по Волге, большие утраты легко вытекающего керосина в пути и др. трудности сделали то, что Кокорев имел в 1861 и 1862 гг. явные и крупные убытки от всего этого дела, как и от своей персидской торговли. Мне стало все это известно по той причине, что в 1863 г. В. А. Кокорев пригласил меня, тогда служившего доцентом в СПб. университете, съездить в Баку, осмотреть все дело и решить: как можно сделать дело выгодным, если нельзя, то закрыть завод. Моя поездка, осенью 1863 г., показала на необходимость, прежде всего, непрерывного (а гонка велась до тех пор лишь днем, на ночь останавливалась) ведения перегонки и тщательного производства эмалированных (при помощи смеси клея с патокой) бочек, а затем устройства наливной перевозки по морю и доставки от завода до берега моря керосина по трубам, чтобы по возможности удешевить дорогую доставку. Часть этих предложений, вместе с г-ном Эйхлером, была тотчас осуществлена, что и послужило к тому, что сураханский завод стал давать доход, несмотря на то, что цены керосина стали падать. Эти первые выгоды привлекли мало-помалу к делу бакинской нефти общее внимание, тем более, что в это время из Пенсильвании стали вывозиться уже большие количества керосина и весь мир увидел в нефтяном деле новый важный успех промышленности. Ее движение в России очень многосложно, чтобы быть изложенным в этой краткой статье, а потому считаю необходимым упомянуть лишь о важнейших моментах этого движения. Первое после Кокорева здесь место занимают правительственные мероприятия и усилия шести деятелей: полковника А. Н. Новосильцева на Кубани, в Баку - Бурмейстра, Гаджи Тагиева, Ленца и Л. Э. Нобеля и на Волге В. Н. Рагозина. Совместное участие с названными деятелями позволило мне следить за ходом наших нефтяных дел в его начальном периоде». (правительственные мероприятия – это аукционная продажа казенных нефтеносных земель после отмены откупа, а впоследствии и акциза на керосин – прим. автора).

Среди многих новаторских идей Менделеева во время его пребывания на Апшероне следует отметить и предложение о замене ручного рытья колодцев бурением нефтяных скважин, что сразу получило одобрение Василия Кокорева. К сожалению, эти планы встретили яростное сопротивление со стороны единоличного откупщика промыслов Ивана Мирзоева. 10 ноября 1865 г. в адрес начальника Главного управления наместника Кавказа поступило письмо от уполномоченного Мирзоева. Он резко возражал против предоставления “Закаспийскому торговому товариществу” права бурения на 168 десятинах, находящихся между “главными источниками”, и просил Бакинскую казенную палату “восстановить на законном основании нарушенные права, воспрепятствовать торговому товариществу бурить нефтяные колодцы в черте откупа”.

Первоначально поставки нового осветительного продукта в Центральную Россию не принесли учредителям “Закаспийского торгового товарищества” ожидаемого успеха. Так, первая партия фотонафтиля, привезенная в Москву в 1859 г. в количестве 700 пудов, продолжительное время не находила сбыта.

В 1862 г. Василий Кокорев и его партнеры приняли решение об участии “Закаспийского торгового товарищества” в работе Третьей всемирной выставки в Лондоне. Здесь и состоялось международное признание первого российского керосина - фотонафтиля. Жюри выставки высоко оценило качество продукции Сураханского завода и присудило ему серебряную медаль. Наряду с фотонафтилем товарищество в своей экспозиции представило и другие нефтепродукты: петролен, нефтагиль, нефтяную сажу, парафин.

В 1865 г. завод впервые принял участие во Всероссийской мануфактурной выставке, проводимой в Москве. В “Указателе Московской выставки русских мануфактурных изделий 1865 г.” об этом было сказано так: “Главным экспонентом минерального масла было “Закаспийское торговое товарищество “В.А.Кокорев и Ко”. Им представлены образцы фотонафтиля, или бакинского керосина, в очищенном и неочищенном виде. Очищенный фотонафтиль был двух сортов: очистки 1864 г. и 1865 г. Сравнивая эти два сорта между собой, нельзя не обратить внимания на особую чистоту последнего (очистки 1865 г.), он был белого цвета и чище привозного пенсильванского масла, при горении не давал никакого запаха. По ровности горения он не уступает лучшему пенсильванскому маслу… Фотонафтиль г. Кокорева известен в Москве и по Поволжью и конкурирует с привозимым пенсильванским маслом”.

Большая серебряная медаль Московской выставки 1865 г., присужденная фотонафтилю “Закаспийского торгового товарищества” “во внимание к важности производства минерального масла для России”, стала первой наградой для отечественных нефтепродуктов на всероссийских выставках.

Весной 1867 г. Сураханский нефтеперегонный завод стал участником Всемирной выставки в Париже. В “Указателе русского отдела Парижской всемирной выставки” о нем была приведена достаточно скупая информация: “Фотонафтильный завод основан в 1859 г., перерабатывается ежегодно до 400 тыс. пудов нефти в 200 тыс. пудов фотонафтиля на сумму до 900 тыс. рублей. Рабочих - до 170 человек”.

На очередную Всероссийскую мануфактурную выставку, проходившую с 15 мая по 15 июля 1870 г. в Санкт-Петербурге, товарищество вновь представило свою продукцию. В отчете об этой выставке можно найти следующие строки: “Бакинский завод Кокорева существует с 1857 г., производит до 150 тыс. пудов фотонафтиля и уже оказывает, несомненно, важные услуги, снабжая этим осветительным материалом приволжские губернии и простирая сбыты свои до центральных…” Эта выставка принесла “Закаспийскому торговому товариществу” уже высшую награду - “право употребления на вывесках и изделиях изображения государственного герба… за приготовление из кавказской нефти осветительных масел весьма высокого качества, при обширном производстве на заводе, основанном при самом начале введения освещения минеральными маслами”.

Однако существовавшие формы организации хозяйственной деятельности на нефтяных промыслах Апшеронского полуострова — единоличные (семейные) предприятия, товарищества полные и на вере — все же не могли в полной мере обеспечить рост производства и быстро преодолеть серьезное отставание от американской нефтяной промышленности.

Обострение конкурентной борьбы среди нефтепромышленных компаний привело основных пайщиков “Закаспийского торгового товарищества” Василия Кокорева и Петра Губонина к осознанию необходимости создания крупного акционерного общества, способного охватить весь спектр нефтяного дела - добычу нефти, производство нефтепродуктов, а также их реализацию.

В определенной мере данное решение было подготовлено предшествующим опытом Василия Кокорева и Петра Губонина в Закаспийском торговом товариществе, созданном в 1857 г., и в полном товариществе «В.А. Кокорев и П.И. Губонин».

Кроме того, в тот период в ряде отраслей российской экономики успешно действовали акционерные компании. Они были образованы на основе существовавшего законодательства, «Положения о товариществах по участкам или компаниях на акциях» (1836 г.), закрепившего разрешительный (концессионный) порядок оформления путем высочайшего утверждения их уставов.

Кстати, для нефтяного предпринимательства существенным положительным моментом стало и то, что с 1871 г. акционерным компаниям был разрешен выпуск безымянных (предъявительских) акций.

В конце 1873 г. Василий Кокорев и Петр Губонин приступили к созданию Бакинского нефтяного общества. Их идея объединения на единой финансово-экономической основе в рамках одной компании различных технологически взаимосвязанных производств по всей цепочке производственного цикла и реализации готовой продукции, включая транспортировку, органично соответствовала достижению главной задачи — обеспечить сильные конкурентные позиции в борьбе с доминированием американского керосина на российском рынке.

Несомненно, выбор в пользу вертикально интегрированной организации определялся и еще одним фактором — большим опытом Василия Кокорева в соляном деле, в котором длительный период успешно функционировали структуры подобного типа — по технологической цепочке от разведки и бурения, через производство (солеварни) к реализации поваренной соли конечному потребителю.

18 (30) января 1874 г. последовало высочайшее утверждение императором Александром II устава Бакинского нефтяного общества (БНО) — первой акционерной компании в российской нефтяной промышленности. В качестве учредителей БНО значились статский советник Петр Губонин и коммерции советник Василий Кокорев. В первом параграфе устава была обозначена цель учреждения общества: «Для добывания нефти и нефтагиля, выделки из оных осветительных и других продуктов и торговли ими, учреждается акционерное общество под наименованием “Бакинское нефтяное общество”…»

Второй параграф конкретизировал материальные активы общества: «В собственность Общества переходят на законном основании некоторые как лично принадлежащие коммерции советнику Кокореву, так и принадлежащие ему сообща с статским советником Губониным заводы, земли, суда, нефтяные колодцы, подвалы и склады по общему владельцев с Обществом соглашению по описи, имеющей быть предъявленной в первом общем собрании акционеров». Основной капитал определялся в 7 млн 500 тыс. руб. и обеспечивался выпуском 30 тыс. акций номиналом 250 руб. каждая».

Особо было подчеркнуто, что «…к Обществу переходит, предоставленное Кокореву как керосинозаводчику в разное время право употребления на изделиях и вывесках изображение медалей и государственного герба».

Однако уже на первом этапе реализации акций у учредителей возникли серьезные затруднения. Стремясь привлечь новых сторонников, Василий Кокорев и Петр Губонин проводят многочисленные переговоры с ведущими предпринимателями Санкт-Петербурга и Москвы, даже выпускают в свет брошюру «Пояснительная записка к уставу Бакинского нефтяного общества» (1874 г.), где перед будущими акционерами обосновываются преимущества концентрации капитала для успешного ведения добычи нефти, производства и реализации нефтепродуктов.

Но, тем не менее, позицию настороженного отношения к новому начинанию со стороны российского делового сообщества им изменить не удалось. Как следствие, на общем собрании акционеров, состоявшемся 22 апреля 1874 г., было принято решение о снижении размера акционерного капитала до 2 млн 500 тыс. руб. с выпуском 20 тыс. акций номиналом 125 руб. каждая.

9 июня 1874 г. в Санкт-Петербурге состоялось первое общее собрание акционеров, на котором вновь была озвучена задача перед правлением БНО — в короткие сроки усилить общий потенциал развития общества, повысить эффективность его хозяйственной деятельности и укрепить конкурентоспособность в борьбе с американским керосином. И ровно через месяц компания официально начинает свою деятельность.

Компания начала свой первый год деятельности, обладая следующими основными фондами и активами. Нефтедобывающий сектор включал: «Шесть групп в Балаханах пространством около 60 десятин с буровыми скважинами и нефтяными колодцами…10 скважин на промысле были глубиной от 23 до 35 сажень и с суточным дебитом от 600 до 10 тыс. пудов… Сабунчинские земли пространством около 22 десятин с колодцами и бассейном. Нефтяные бассейны и другие здания, находившиеся в постройке к 1 июля 1874 г.»

В сектор нефтепереработки вошли: «Завод со всеми принадлежащими к нему зданиями, аппаратами, машинами и сходящим из земли горючим газом, стоимостью 1 млн 200 тыс. руб. Стоимость нового отделения, находящегося в постройке, и находящегося инвентаря принята в 13 тыс. 669 руб.»

В первом операционном году на Сураханском заводе было выработано 105 тыс. 652,3 пуда керосина на сумму 111 тыс. 711,5 руб. Однако объем нефтедобычи уже существенно превысил собственные перерабатывающие мощности, и правление БНО взяло в аренду еще один нефтеперерабатывающий завод, на котором было произведено 191 тыс. 674,1 пуда керосина на сумму 223 тыс. 264,1 руб.

Транспортный сектор БНО охватывал флотилию, базировавшуюся на пристани Зых и состоявшую из шести парусных шхун, парохода “Артельщик” и пяти барж. В Баку также имелся свой причал, где находились шхуна и баржа для перевозки нефтяных остатков (мазута). В 1875 г. в Царицыне были построены парусная шхуна “Василий”, кусовая лодка и пять барж, а также приобретена паровая шхуна “Транзунд”.

Сбытовой сектор общества включал в себя Бакинскую контору, 11 агентств и четыре “комиссионерства”. Агентства вместе со зданиями и складскими помещениями располагались в Москве, Саратове, Самаре, Царицыне, Казани, Симбирске, Сарапуле, Перми, Нижнем Новгороде, Ярославле, Астрахани. “Комиссионерства” БНО действовали в Рыбинске, Пензе, Вологде, Вятке. Только в Москве БНО построило шесть складов на арендованной земле площадью 2 десятины 700 квадратных саженей и общей вместимостью 3500 бочек. Московское агентство держало весьма популярный у москвичей магазин для розничной продажи нефтепродуктов.

Правление общества находилось в Санкт-Петербурге. Его возглавлял менеджер Николай Игнатьевский, в его состав входили специалисты финансового и горного дела Р.Крафт, И.Милютин, К.Гусев. Позднее в правление вошли И.Горбов, Д.Поливанов.

Уже через три года БНО достигло впечатляющих результатов, компания стала лидером российской нефтяной промышленности. Если в отчетном 1874/1875 г. БНО добыло 965,7 тыс. пудов нефти, произвело 297,3 тыс. пудов керосина, то в 1875/1876 г., соответственно, - 2 млн 379,5 тыс. пудов нефти и 520,3 тыс. пудов керосина, а в 1876/1877 г. - уже 3 млн 753 тыс. пудов нефти (32,3% общероссийской добычи) и 903,3 тыс. пудов керосина. Впечатляли и темпы роста поставок керосина. Если в 1874/1875 г. БНО вывезло в центр России 373,4 тыс. пудов этого нефтепродукта, то в следующем - почти в два раза больше – 727,8 тыс. пудов.

Важным этапом развития компании стала организация на Сураханском заводе нового производства. По инициативе управляющего, горного инженера А. С. Дорошенко была смонтирована технологическая линия по получению смазочных масел из нефтяных остатков (мазута), которые ранее неоправданно назывались «отбросами» и попросту сжигались. Председатель Бакинского отделения Императорского Русского технического общества (ИРТО), горный инженер С. К. Квитка отметил: «Если, вообще говоря, нефтяная промышленность является неоплатным должником перед В. И. Рагозиным за организацию производства смазочных масел, то свою долю уважения и признательности у бакинцев заслужил Алексей Семенович Дорошенко тем, что организовал это дело в Баку».

Правление БНО принимало меры и по дальнейшему развитию транспортной инфраструктуры. 17 февраля 1879 г. был пущен в эксплуатацию керосинопровод БНО от Сураханского завода до пристани Зых. В Швеции на верфи «Crichton Yard» был построен танкер «Сураханы» стоимостью 75 тыс. долларов грузовместимостью более 300 тыс. пудов (5 тыс. т ) керосина.

Что касается Сураханского завода, то он неуклонно наращивал выпуск нефтепродуктов, в 1881 г. там было произведено 883,1 тыс. пудов керосина и 599,9 тыс. пудов смазочных масел и бензина.

Активная деятельность БНО позволила обозначить и развить позитивную тенденцию к освобождению российского рынка нефтепродуктов от полной зависимости от поставок американского керосина. Если в 1874 г. в Россию было завезено 2 млн 527 тыс. пудов американского керосина, а производство российского керосина составило только 1 млн 406 тыс. пудов, то уже в 1879 г. — эти показатели составили, соответственно — 1 млн 719 тыс. пудов и 7 млн 14 тыс. пудов. Таким образом, ситуация на российском керосиновом рынке изменилась коренным образом. Если в 1873 г. доля импортного керосина на рынке составляла 74,9%, то в 1879 г. она уже сократилась до 19,7%.

18 мая 1879 г. император Александр II высочайшее утвердил устав Товарищества нефтяного производства братьев Нобель с основным капиталом в 3 млн руб. Создание этого товарищества, второй акционерной компании, причем также в виде вертикально интегрированной структуры, ознаменовало наступление нового этапа в истории российской нефтяной промышленности, связанного с ускорением процесса акционерного учредительства.

Началось жесткое конкурентное соревнование между БНО и “Товариществом братьев Нобель” за пальму первенства. И вначале руководители общества не теряли темпа и в нефтедобыче, и в нефтепереработке. Так, на Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде в 1896 г. БНО было удостоено серебряной медали “за правильную и расчетливую разработку нефтяных земель и за образцовую коллекцию буровых снарядов и приспособлений для вычерпывания нефти”.

На Всемирной выставке в Париже в августе 1900 г. пионеру российского нефтяного дела – «Бакинскому нефтяному обществу» досталась золотая медаль. Высшая награда – Гран-при – была присуждена двум ведущим российским компаниям: «Товариществу нефтяного производства братьев Нобель» и «Каспийско-Черноморскому нефтепромышленному обществу» (Ротшильд). (Нефть России №8 2005)

Однако по ряду причин, в том числе и из-за отхода Василия Кокорева и Петра Губонина от нефтяного дела, БНО постепенно сдало свои лидирующие позиции в российской нефтяной промышленности. Появление новых агрессивных компаний - “Каспийско-Черноморского нефтепромышленного и торгового общества” (1886), “Каспийского товарищества” (1886), “Нефтепромышленного и торгового общества “Братья Мирзоевы и Ко” (1886) и ряда других также усугубило этот процесс. И хотя с каждым годом происходило увеличение объемов производства (в 1888 г. БНО добыло 11 млн 288,3 тыс. пудов нефти, в 1889 г. - 14 млн пудов, а в 1890 г. - 18 млн), общество все же оставалось позади лидера - “Товарищества братьев Нобель”.

В 1899 г. общая добыча нефти БНО составила 23 млн 464 тыс. пудов, а у “Товарищества братьев Нобель” этот показатель был почти в четыре раза больше - 93 млн 260 тыс. пудов.

В 1901 г. основной капитал БНО составлял 2 млн 300 тыс. рублей, руководство правления возглавлял инженер путей сообщения Вячеслав Брадке. Были сделаны определенные попытки вернуть утраченные позиции, но экономический кризис 1901-1903 гг., а затем погромы на нефтяных промыслах Апшеронского полуострова в августе 1905 г. свели “на нет” намеченные планы.

Руководство общества сделало попытку привлечь иностранные инвестиции для развития производства. В 1907 г. акции БНО впервые появились в котировках Парижской биржи, однако и это не внесло существенных изменений в положение компании.

К 1914 г. “Бакинское нефтяное общество” снизило свой основной капитал до 678 тыс. 550 рублей. Фонд эксплуатационных скважин насчитывал 299 единиц. Годовая добыча составляла 25 млн пудов нефти (4,4% общероссийской добычи). Общее число рабочих в компании было 1430 человек.

Волна грозовых событий октября 1917 г. через шесть дней докатилась и до Апшеронского полуострова. 31 октября Бакинский Совет рабочих и военных депутатов первым в Закавказье вынес решение об установлении Советской власти в губернии. А через семь месяцев, 1 июня 1918 г., на основании телеграммы Наркома по делам национальностей И.В.Сталина Бакинский Совнарком принял Декрет о национализации всей нефтяной промышленности. Все имущество БНО перешло в руки новой власти, и на этом закончилась история старейшей российской нефтяной компании.

©С. Колтунов

Использованная литература: Галаган Л. Л. История предпринимательства российского. От купца до банкира.

Корин А. Дело – керосин.

Локтев А. История “русского Лаффита”

Матвейчук А. Из истории начального периода акционерного учредительства в нефтяной промышленности России (1874–1879 гг.)

Матвейчук А. Они были первыми.

Менделеев Д. И. Нефть. Том Х. Собрание сочинений.

Румянцев Д. Миллиард в тумане

Соколов Н. Парадокс Кокорева

Халфин Н. А. Политика России в Средней Азии (1847-1868)

Чернов А.С. Нобели: взгляд из старого Тамбова http://tambov.gov.ru/region/lib/books/chernov_tambov.html