(к десятой годовщине со дня смерти изобретателя акваланга, 25 июня 1997)
Долгие месяцы я плавал в утробе матери без какого-либо подводного снаряжения - вода была не солёная и не разъедала глаза. Мама перехаживала мною. Ласты там оказались бы лишними, но небольшие очки для подводного плавания не помешали бы.
Хоть у меня и не было столько отростков, как у осьминога, после рождения я с радостью воспринимал своим водоизмещением в четыре килограмма акваторию ванны. Во младенчестве, сидя крохотной каплей на руках у деда, с упоением бил по морской глади ладошками,- фонтан брызг и хохота,- с головой спокойно погружался с предком в воды Каспия, мобидично... тьфу, методично пофыркивая после каждого выныривания.
Это в одну и ту же реку нельзя войти дважды, в наше же море мы входили и дважды, и трижды в день, и не только философы, но и бараны вбегали в воду иногда рядом с нами, блея не то от ужаса, не то от удовольствия.
Запрет на проникновение в дальнюю «тындырку» дачного домика я выдержал аж два дня. Уж больно подозрительно выглядел ящик с немецкими буквами на крышке. На третий день, как только бабка отправилась на сиесту под инжирник, я прокрался к ящику. Догадавшись, как действуют защелки, стрельнул ими, открыл крышку и ... остолбенел. Дойчен золдатен! На дне ящика обнаружились два шпионских металлических баллона с какими-то часами, напоминающими обычный будильник для бомбы, и две странные трубки. Про такие мелочи, как подводные диверсантские очки и ласты я уже не говорю. Разбуженная мною по тревоге бабка вскочила с раскладушки как боец по борьбе с бандитизмом, минут пять приходила в себя, а потом расхохоталась.
- Докопался таки, паршивец!
Оказалось, что это ящик дяди Коля, сына Дадаляки. Племянник моего деда мечтал стать моряком, и в конце концов стал штурманом подводной лодки. Летом на даче он увлекался подводным плаванием и нырянием с аквалангом. Я с трудом, иссилясь выпустить крокодилью сиротскую слезу, уговорил бабку испытать найденную резиновую маску в бочке с водой. Опустив лицо в воду, я полчаса постукивал по бочке, как по стенке подлодки, но та была не в силах рассказать дотошному ребенку про тайны мирового океана, и я довольствовался локальным наблюдением за отделением от стенок и всплытием малюсеньких пузырьков воздуха.
В предкомсомольском возрасте с моим другом Эльдаром, имея одну маску на двоих, мы до гусиной кожи ныряли попеременно под воду с приморских скал на глубину трех-четырех метров, доставая жменю песка в знак достижения дна, чувствуя себя богом без всякого перенасыщения крови азотом. Или, на худой конец, Ихтиандром.
В один из летних дней к нам на дачу приехала моя двоюродная тетя с мужем. Мне показалось, что сестра дяди Коли выбрала Лёшу в мужья за тот факт, что он, как и её родной брат, увлекался подводной охотой. Не может подводник быть сволочью – дерьмо всплывает и плавает по поверхности, сами торпеды выпускали.
В первый приезд дядя Леша подарил мне книгу «По следам морских катастроф», а также книгу французского натуралиста и изобретателя акваланга Жак-Ива Кусто «В мире безмолвия». Первая не увлекла меня сильно, потому что все эти наглые корабли тонули во всех местах, кроме нашего Каспийского побережья, и искать на дне у Приморских скал, кроме бычков и ротанов, было нечего. От второй книги я заболел морской бездной.
[ ... ]
