Георгий Коновалов "Велосик-лисапет" Версия от 21:50, 23 апреля 2013; I am (обсуждение | вклад)
Георгий Коновалов "Велосик-лисапет"[править]
- Здесь бы эпиграф вставить, ту самую народную мудрость про различные части тела человеческого и о поведении этих частей на том самом транспортном средстве. Но звучит она несколько неприлично, и поэтому обойдёмся.
Мой самый первый...
Самый первый...
Ничего особенного – доска фигурно вырезанная, на раму из круглых прутков прикреплённая. Впереди у доски руль прикреплён, педали. Сзади ось и два колеса. На оси две приступочки, чтоб возить можно было пассажира. Вот и всё.
Но, увы, стибрили у меня тот самый велосипед.
Прямо от ворот увели. Поесть меня позвали, а я и оставил его в переулке. Хотя времени потратил всего ничего. Схватил кусок хлеба и на улицу.
Родные дооолго мне тот велосипед вспоминали. Не будь раззявой – поучали меня они.
Намного позже появился мой второй велосипед.
Война уже шла к концу.
Вероятно, для того чтоб я легче переносил ссылки на Ворошилова, отец купил у кого-то своего друга трофейный велосипед.
Друг жил во дворе на Гоголя. Двор между театром и магазином ТЭЖЭ.
Вот из этого-то двора я и вывел, с гордостью, теперь уже мой велосипед. Чудный был велосипед, меньше взрослого, но больше детского. Что-то вроде «орлёнка». И на раме была какая-то надпись на каком-то «готическом» языке.
Привёл я его под уздцы во двор на Ворошилова. В тот день простоял он у меня в стойле, в квартире на втором этаже. Долго готовил к первому выходу в свет. Надраивал руль, начищал кожу седла, протирал ободья колёс….
Одним словом красавец он у меня был.
Утром вытащил свой аппарат во двор.
Дружки мои собрались в один миг.Катались во дворе….
Какое же это удовольствие ездить на велосипеде нормально.
Ведь до того весь наш двор ездил на совсем уж детском. Ноги не помещались под рулём, и поэтому у велосипедистов была несколько странная посадка, с ногами врозь. Это чтоб не зацепится коленками за руль.
Конечно же, хотелось бы на улицу выскочить, но не моги. Взрослые не выпускали нас. Хоть улица и была очень спокойной, но гаражей было очень много. Они были «совнаркомовские». Водилы целый день ходили вокруг своих машин – надраивая их.
В итоге, не помню уж на какой день, удалось уговорить свою родню выпустить меня на улицу.
- Учти, от угла и до угла, не дальше. Учти!
А от угла до угла - так это до Фиолетова в одну сторону и до Шаумяна в другую.
По Фиолетова трамвай бегает, не так часто, но всё же. А по Шаумяна совершенно дикое движение.
Это когда время от времени машины пробегают, которые в основном Совнаркому принадлежат. Они сворачивают как правило, к подъезду Совнаркома.
У подъезда большущие зеркальные стёкла со следами затёртых надписей, каких-то.
Вот и гоняли мы сто пятьдесят метров в одну сторону и всего метров пятьдесят в другую.
На углу, нашей Ворошилова и Шаумяна, под двумя большими тополями собиралась вся наша компания.
Шиком было называть велосипед – велосиком. Нигде больше так его не называли.
Намного позже велосипед стали называть – великом. Это было созвучно другому слову – телик.
Телик и велик.
И даже детский писатель Драгунский обыграл эту парочку в своём рассказе.
А мы гоняли вдоль тротуаров нашей улицы. В одну сторону вдоль чётной стороны, в другую – нечётной.
А очередь ждала, расположившись под тополями. Причём мне, владельцу велосика разрешалось проехать только первым туда-сюда, а потом будь добр в очередь. И никаких поблажек. Пацанячья демократия. И только, когда родители звали домой, я имел право забрать своего коня и под уздцы оттащить его на второй этаж.
Всё было нормально устоявшимся - утро и компания, ожидающая меня у тополей.
Так было до тех пор, пока один из товарищей моих не навернулся прямо у ног ожидающих своей очереди. Упал не страшно, но велосик своей правой педалью на тротуарный бордюр попал.
Приятель встал, с ним-то ничего, а вот велосипед ездить перестал.
Ударившись педалью о бордюрный камень, погнулась железяка, которая называется шатун, это я уже потом узнал, как он называется.
Вот этот шатун и стал цепляться за заднюю вилку.
Всё! Конец!
- Не боись, шас исправим!
Принесли камень – булыгу, достали молоток и править начали.
Выправить то выправили, только вот педаль полностью сломали. Одна только ось, на которой педаль вращается, и осталась.
Ездили теперь на моём велисики одной ногой на педаль нажимали, а другой на эту ось. В городе иногда можно было видеть велосипедистов так ездящих.
Всё бы ничего только вот и новая беда пришла, откуда-то из покрышки проволока начала высовываться.
Кореша мои долго не думая, посоветовали вытянуть её.
Она, дескать, всё равно лишняя, раз так высовывается.
Вытянули.
И это была полная гибель моего коня дорогого. Вытянули, а оказывается, проволока эта покрышку на ободе колеса держала.
Новые покрышки мы тогда так и не нашли.
Война была, и не до велосипедов было.
Честное слово не просил я, и уж тем более не клянчил, но тетушка моя вдруг решила подарить мне велосипед правдышний.
К этому времени уже открылись магазины разные и спорт товары тоже.
Тех магазинов в городе аж три было. Один на Корганова, но там в основном автомобиль на витрине выставлялся. Когда «Победа» или «Москвич», а иногда даже «Зим». Но там, внутри магазина, были на прилавках детали и запчасти разные.
Открылись и два магазина «Динамо». Один на Басина, другой напротив музея. И не надо был говорить какого музея – всем ясно было.
У нас он так и назывался «Динамо», который напротив музея».
В магазине том, в витринах всякая всячина спортивная выставлена была.
Ядра и диски с копьями, трусики и маечки, костюмы спортивные.
И только в самой последней, той, которая ближе к кинотеатру, выставлялись мотоциклы и велосипеды разные, а позже и акваланги.
Другими словами всё то, что мило сердцу пацанячему.
А в самом магазине эта часть верёвочкой от остальной части была отгорожена. Смотреть смотри, а руками не цапай.
Вот и пришли мы с тётушкой к этой части магазина.
Продавцы рады стараться: Вам что показать? Велосипед брать будете? Так всегда, пожалуйста! Вы, какой хотите?
А выбор великов бааальшой. Там и «Туристы», «Старт-шоссе» и другие какие-то. Стоят и «Орлёнки» мальчишечьи, стоят и «Ласточки» для девочек.
Стоит и тот, мне предназначенный.
Показали, какой брать будем. Ушел продавец куда-то и почти тут же вернулся. Под уздцы вывел моего коня. Правда, ещё не моего.
А вид-то у него вид…. Неужели он ездить сможет.
Руль свёрнут (а на витрине нормальный), педали обе в одну сторону смотрят.
- Берёте?
Ну, конечно какой вопрос.
- Платите!
А сам начал преображать велосипед.
Покрутил педаль и поставил как надо, у руля что-то покрутил, зажал переднее колесо коленками и руль на место встал.
Разложил перед нами пакет, начал показывать что упаковано.
А там всё есть и даже фара и динамка.
Всё пересчитали нам (а чего с тётушкой пошёл, надо бы со знатоком, хотя она же дарит) и опять завернули.
Вывел я теперь уже моего коня под уздцы, то бишь за руль за территорию магазинную, на улицу и дальше в Крепость.
Домой пришли и я тут же за тряпки. Очистить от смазки консервирующей. Очистил всё, и он заблестел, заиграл. Стрелочки многоцветные на раме. Кожа седла такая красивая, так вкусно пахнущая. Впереди эмблема заводская – флаги и буковки «ХВЗ» сверху вниз.
Теперь надо всё, что в пакете было на свои места прикрепить.
Звоночек, багажник, фару и динамку на место поставить. Сумку инструментальную на раму, под седло прикрепить, инструментами заполнить. Насос на своё место поставить.
Всё готово. Можно и попробовать съездить хоть куда-нибудь.
Но не выпускают меня. Придёт, дескать, отец на бульвар пойдёте.
И всё.
Вечером и пошли. Только вышли, а навстречу дядя Стёпа:"Что лисапед купили. Ты уж осторожно в городе езди, вон вишь, какое там движение." - Увидел бы сейчас движение - в обморок упал бы. Хоть и старый шоферюга был.
Скучно, ой как скучно по бульвару ездить. На улицу надо. Вот там есть, где развернуться.
Вот тогда–то отец и купил книжку – «Правила уличного движения». Выучить заставил, про знаки экзаменовал. А знаков тогда было всего-то двадцать восемь. А потом деньги выделил и сказал, что велосик надо на учёт поставить и номерной знак получить.
Вот и пошёл однажды с утра пораньше в исполком Ворошиловский, что на улице Ворошилова располагался. Почти у «книжного пассажа».
Пришёл, по лестнице на второй этаж. А там оказывается не только коридоры, но лестницы уже внутренние. Долго искал ту комнату, где велосипеды регистрируют. Нашел.
Заставили в каком-то журнале расписаться, жестянку номерную выдали. Зелёненькую, с цифирьками черными «310» (если память не подводит). Сверху «Баку» написано, а снизу год. Прикрепил номер тот под седлом, отца дождался, разрешение-благословение получил, а утром поехал по городу.
Сначала страшно было, а потом попривык. Всё так хорошо. Машины меня обгоняют, я трамвай обгоняю, с троллейбусом вровень еду. Хорошо, просто замечательно. И решил для первого своего выезда до «паркоммуновского» подъёма доехать и назад вернуться.
Поехал, площадь «азнефтинскую» обогнул, на проспект Сталина и дальше к «Интуристу». «Азнефть» проехал, к «Интуристу» подъезжаю – свисток.
Орудовец, это которые потом ГАИ стали, свистнул и палкой своей полосатой показывает, что остановиться надо. Остановился у тротуара. Милиционер подходит, под козырёк берёт, представляется (ведь надо же). А мне и лестно, как с шофёром разговаривает.
- Таак. Твой велосипед?
- А то чей же.
- А номер у тебя есть на велосипед? -
А то, как же.
Зашел со стороны заднего колеса, под хвост (простите) под седло заглядывает.
- Ты смотри и номер есть! А правила уличного движения знаешь?
Ну, думаю, теперь ещё и этот экзаменовать будет. Обошлось.
- Езжай!
И я поехал. Доехал до подъёма, а особого настроения дальше ехать, и нет. Развернулся и назад поехал. Мимо орудовца проехал – помахал ручкой и домой. Потом всё стало привычно, всё встало на места свои. Далеко стал уезжать. А город оказался таким маленьким. Весь за час объехать можно. Вот и мотался по городу.
Тихо-тихо избавлялся от причиндалов велосипедных.
Первым покинула фара с динамкой. Зачем они, ведь по ночам (тогда) не ездил. Потом ушёл в ящик с инструментами и багажник.
Велосипед становился похожим на те самые, которые чаще всего встречались на улицах в городе.
Ушли щитки грязевые, это которые крылья. Осталась только кобура с инструментами да насос, к раме прикреплённый.
Зато добавился счетчик расстояния, которое проехал. Едешь, а счётчик постукивает. Один щелчок – это значит, два метра двадцать сантиметров проехал. И так щелчок за щелчком. Все маршруты свои промерил.
Чаще всего маршрут мой был – улица Чкалова, с подъемом до Коммунистической, дальше спуск такой великолепный, и поворот на Гуси Гаджиева и снова подъём, но уже по Губанова.
Делом моей чести было подняться по этим подъёмам и не встать на педалях. Это когда велосипедист, переваливаясь, с педали на педаль облегчает свою участь. Приём этот «танцовщицей» называется.
Как точно ведь очень похоже.
Ну, взял подъём, а куда дальше.
Прямо пойдёшь - на Шемахинское шассе попадёшь, направо - к проспекту Ленина добраться можно, а налево - на Советскую.
Прямо гонял, но только до баладжарского спуска, а это почти четыре километра (по моему счётчику) не крутого, но всё же подъёма. Дальше спуск, с которого скатиться хорошо можно, но вот подъём…. Ведь спуск всегда обязательно подъёмом станет, после того как до этого спуском был.
Тогда полюбоваться можно далями. Озёра там и сям блестят, далеко горы и даже говорят вулкан, в тех горах есть.
Назад в город легко бежит мой лисапет, хорошо, только ветер свистит в ушах.
Это, там за «бугром» велосипедисты в шлемах да шортиках ездят. Шлема, конечно, никакого не было в помине, а чтоб брючина в цепь не попала, так для этого прищепка бельевая была. Защепишь низ штанины прищепкой и вперёд.
Бежит, велик, теперь и по сторонам посмотреть можно. Теперь уже справа каменоломни водой зелённой наполненные, а слева далеко-далеко ипподром виден.
Уже когда прочёл «Фаворит» Дика Френсиса, мне виделся, тот самый вид с ипподромом вдали. Память ассоциативная срабатывала.
Направо съездить… так там ничего интересного, разве только детская железная дорога в парке спрятанная. Да и налево, на Советскую тоже неинтересно. Там отцовский склад. Можно было бы к нему съездить. Но от него и «втык» получить запросто.
И последний вариант развернуться и назад, к дому.
К дому, к дому….
А спуститься можно и по Джафара Джабарлы, чтоб маршрут маненько изменить. Наперегонки с трамваем.
Дальше только в Крепость и домой.
Сначала километров немного набирал. Да и что по городу наберёшь.
Как песня были для меня названия – Джангинский лес, Кура. Но рисковать, и ездить на такие расстояния было просто страшно.
А потом в жизни появился стадион и лёгкая атлетика. Велосипед тихо-тихо уходил на второй план. Пытался ездить на тренировки, но Степан Ермолаевич (это тренер мой)
– Ну, вот что Женя (он, почему-то меня Женей называл, и все на стадионе тоже так звать стали), хочешь ездить на велосипеде, иди в секцию велоспорта, а сюда больше не приезжай.
Ну и не стал больше. Тем более что последняя поездка мне боком вышла. Ехал со стадиона. Через пустырь, через парк детской железной дороги…. Вот там-то и налетел на что-то. Хрустнуло под рулём, но обещанного полёта через голову не было. Встал, вижу, передняя вилка вместе с колесом в сторонке лежат. Как дотащил своего коняку до дому и не помню уже.
А по дороге подходят трое или четверо:"Продаёшь!" - Я им:"Да какой продаёшь. Не видишь что ли, поломался."
Сразу ушли почему-то. Ремонтировать не хотелось им видно. А я потащил дальше. Ведь дотащил! Месяца два или три еле стоял он у меня, пока отец не отнёс вилку и не заварил поломанное. Продолжал ездить, но на стадион уже не помышлял.
Оооо! Как мне нравилось наблюдать за парочками. Идут, почти обнявшись, а он небрежно одной рукой своего коня ведёт. Тот цепью своёй журчит, зубчатыми шестерёночками потрескивает.
Здорово.
Пытался и я вот также. Вот только мой велик, ну никак не хотел в сторонке идти, а норовил между нами влезть. Так и не получилось у меня пофорсить.
Лёгкая атлетика увела меня от велосипеда напрочь. Постоял он у меня, постоял в комнате, а потом ему место на антресолях было определено.
Совсем-совсем потом, это когда переезжали на новую квартиру, увидел его мой товарищ и сослуживец:"Дай мне покататься."
Сняли с антресолей, а там столько надо всего. Копыта заново подковать, то есть покрышки заменить, старые потрескались. Заново всё смазать, подтянуть и закрутить, прокрутить. Одним словом поменял, своё стойло мой велик. Позже, он вернулся, но ненадолго опять к нам в дом. И стойло ему было определенно на балконе.
Выпросил «покататься» друг моего сына. Вот тогда-то, наверное, и вспомнил мой велик свою молодость. Вот и всё. Ушёл он навсегда. Где он закончил своё существование и не знаю уж.
Аварии…? А аварий не было, разве только та около стадиона, это когда я тащил его на руках.
Хотя был ещё один случай, который заставил меня с уважением относиться к правилам уличного движения.
Поднялся на Чкалова, а дальше Коммунистическая, и такой замечательный спуск.
Плавный поворот на площадь Молодёжи.
На вираже чувство как будто летишь, как будто крылья выросли. А мне надо в Крепость въехать. А на площади ворот двоё. Ведь недаром в народе их «Гоша» называют.
Вот и ворвался я в эти самые ворота, только мне бы в те, которые вправо расположены, которые ближе к гауптвахте. А я поехал в левые.
Влетел в те самые левые, а навстречу мне «газон» военный. У водителя глаза квадратные, лицо белое…. Еле разъехались. Только плечом по кузову чиркнул. И скорее-скорее с этого места. Чтоб не догнал меня парнишка, шофер военный.
Вот и всё про мой лисапед-велик-велосик. И совсем немного про меня и мои путешествия по городу.
