Сентябрь, а жарко, как в августе. Бедные школьники... - как трудно сидеть за партами, когда за окнами солнце и всё ещё лето. Как трудно его забыть. Воскресное утро и сын ноет – «Паааехали на пляш. Ну, паааехали».
В нас – взрослых, где-то в глубине сознания всегда есть «человек в футляре». Ну, как можно ездить на пляж в сентябре, ну как? Ведь сентябрь уже, а что жарко.… Ну, так бывает. Иногда.
Вот и все отговорки.
В итоге побеждает сын.
- Давай, собирайся.
- Ласты, маску брать?
- А, как же!
Быстренько собирается рюкзачок – полотенце, шапочки, ласты и маска.
- Маму не забудь!
Через десять минут и уже на площади «Азнефть». Думал никого не будет, а народу собралось прилично. Грузимся в автобус и вперёд. Через пятнадцать минут выгружаемся. В автобусе почти никого не осталось. Укатил полупустой.
А нам – через дорогу и к морю.
У нас есть место сбора. Если кто-то из знакомых или сослуживцев приезжает - знает, где искать. Второй навес после спасательной станции. Он как раз между причалом и скалами. Отсюда хорошо видны троллейбусы, идущие на пляж, на конечную остановку.
Можно снять обувь и босичком пройтись. Земля тёплая, приятная. Это летом подошвы жжёт, а сейчас хорошо. По лужам пройти. Они после ветров остались. Вода в лужах прогревается, и малышня с удовольствием в них плещется. Песка на Шихово практически нет, есть только утрамбованная морем и людьми какая-то поверхность. Песком эту поверхность с натягом назвать можно.
Самое главное – это море. А сегодня оно необыкновенное. Оно гладкое, как натянутая сине-зелённая ткань.
Детишки у берега плещутся. Видно только они и создают волну, которой лень даже на берег набежать.
Чудно! Сыну спасибо – вытащил.
Флаг на спасательной станции висит, как тряпка. Не видно, что изображено на нём. «Громкаши» ревут какую-то мелодию. То ли «Ландыши», то ли «Тишину». Такая громкая «Тишина». Спасатель на крыше под навесом лежит. Ноги на перилах, в бинокль купальщиц разглядывает. Что может случиться по такой погоде.
Пришли на место, на ходу раздеваясь. Наши, баиловские, давно уже здесь. Накупались.
Сынуля, прихватив ласты и маску, в воду побежал. А мы не торопимся - впереди много времени. Солнце уже не жаркое и можно не прятаться под навесом.
На скалах рыбаки вперемежку с купальщиками сидят. Интересно ловится хоть что нибудь. Не разогнали купальщики рыбку-то. А, может, рыбе по такой погоде тоже лень. И плавать лень и клевать лень.
Хорошо, просто так вот, стоять по колено в воде и глазеть по сторонам. Автобусы-троллейбусы из-за поворота выползают. Вниз по спуску и к пляжу. Лозунг «Ленин с нами»…. Деревца – сад будущий…. Тишина…. И как сказал в далёком будущем Иван Васильевич (который профессию поменял) - «лепота».
Голые, пока голые склоны. Дальше несколько домиков прилепились среди камней. Там остановка автобуса.
Замечаю нечто непонятное, а точнее непонятное НЕЧТО. Это НЕЧТО находится в стороне, где расположен Локбатан. Оно живое, серо-чёрного цвета и движется. Движется довольно быстро, занимая расстояние от склонов до самого моря.
Если б оно было бы на ровном месте, то можно было бы сравнить с туго свёрнутым ковром, который катится в нашу сторону. А так это НЕЧТО, огибая склоны и сооружения, изгибалось как живое существо. Вот исчезла локационная станция. Вот НЕЧТО добралось до двухэтажки, и она исчезла из вида. Только сейчас видно, что оно гонит перед собой листы картона, обрывки бумаги, кусты верблюжьей колючки.
И вот оно пришло к нам, на пляж.
Хлопнули оконные створки в ресторане, посыпались стёкла. В море полетели газеты, полотенца и всё, что могло улететь. Флаг на станции стал листом картона – теперь на нём виден рисунок. Море из гладкой ткани превращается в щёки неделю небритого старика. Такое же колючее и такое же седое.
Матери выволакивают своих чад из моря и в темпе одевают.
Одеваемся и мы, и почти бегом на остановку троллейбуса. Пока троллейбуса нет, прячемся за рестораном. Там уже толпа. Троллейбуса нет и нет, а ведь только что шли один за другим.
Ветер хлещет чем-то колючим. И вдруг стало, если не холодно, то зябко до дрожи. И все сейчас смотрят туда, где из-за поворота должен показаться наш спаситель – троллейбус.
А когда он приходит, начинается его штурм. Это ещё ничто не угрожает жизни штурмующих, а что было бы, если б, стоял вопрос жизни и смерти.
Поднимаемся в троллейбус, зажатые толпой. А, что жаловаться: ведь и я, и мои родные тоже частица этой толпы.
В салоне душно, но зато тепло и нет колючих ударов ветра.
Трогается наш домик на колёсах, наша маленькая «Шкода». Домой-домой. Выворачиваем на шоссе и теперь уже спокойно начинаем подъём к повороту. Медленно ползёт черепашка «Шкода» и вдруг останавливается.
Внизу, в серо-зелённом море битва. Битва между человеком и морем.
Сверху хорошо видно, как двое парней пытаются залезть в свою лодочку. Красивая лодочка, импортная. Наши надувные лодки были всегда или серого, или зелёного цвета. А эта яркая и радостная – жёлто-красная была хорошо видна среди волн. Парням жалко было отпускать её, и они раз за разом пытались влезть в неё. Было ясно, что они уже потеряли вёсла и, что они вряд ли выгребут навстречу ветру и волне, но они цеплялись за неё и по одному хотели влезть в неё. Но стоило хоть одному подняться над водой, уцепившись в борт лодки, как волна, оторвав днище лодки от поверхности воды, подставляла всю площадь дна под порывы ветра. И … лодку опрокидывало. И так было несколько раз, пока мы наблюдали за этой борьбой.
У водителя график и мы поехали дальше, так не узнав, чем закончилось сражение.
Ветер посвистывал Соловьём-разбойником в проводах, гудел басом в конструкциях нефтяных вышек и в качалках. И так было до тех пор, пока не выехали на площадь Красина. Выскочили и побежали в дом мои сослуживицы. Они недалеко жили. Нам же на площадь «Азнефти», а там в нашу милую и тёплую Крепость. Там ветер гуляет и гудит только где-то высоко, на крышах. Внизу, в переулках – тишина.
Норд-хазри неделю гулял по городу, а потом наступила золотая бакинская пора, это когда на солнце уже не жарко, а в тени уже зябко.
А я был счастлив, что видел, как приходит ветер в город.
