Воронина (Уласюк) Ксения Фёдоровна - учитель математики

Статья обсуждается ЗДЕСЬ  



Воронина (Уласюк) Ксения Фёдоровна - учитель математики

1896 - 1999

Дочь главного механика судоремонтного завода пароходства "Кавказ и Меркурий" Федора Артемьевича Уласюка.

Ксения Фёдоровна окончила Заведение св.Нины, заслуженный педагог, работала завучем школы №8.

Из воспоминаний внучки Саши Ворониной:

Она работала в 8-й школе, когда директором был Апришко. Школа вначале была мужской, потом смешанной. До этого она тоже преподавала в разных школах. Она всю жизнь учила детей.

Сразу после революции и начала работать в младших классах. Закончила институт. Стала учить математике. Стаж - 50 лет. Есть правительственные награды. Потом ещё долгие годы на пенсии занималась репетиторством.

Оценку её, как педагога, можно прокомментировать так: в 1930-37 годах 4 раза арестовывался ВЧК и отпускался из тюрьмы по бабушкиной просьбе годах её муж Воронин Корнелий Иванович, бывший царский офицер, красный командир, выгнанный за продразвёрстку из ВКП(б) (отказался грабить крестьян), потом педагог, директор Бакинского зоопарка.

Дело в том, что дети высокопоставленных Бакинских чекистов учились математике у К.Ф.Ворониной, их родители не хотели остаться без лучшего педагога и шли на должностное преступление, рискуя своей головой. К сожалению, бабушка не называла их имён. Мы очень им благодарны.

Бабушка шла в ВЧК, где её спрашивали:"Мой набедокурил?" - Она отвечала:"Нет. На этот раз мой." И деда выпускали.Но в 1937 году деда в выслали в Астрахань и там расстреляли.

Из своих учеников Ксения Фёдоровна помнила почти всех, из известных бакинцев она упоминала умного мальчика - Юлика Гусмана. Он учился у неё недолго. Ещё упоминала двух своих учеников, которые бросили учёбу, и очень страдала за них. Говорила: "Я их упустила ".

Представляете - за 50 лет стажа - всего двух. После развала СССР Ксения Федоровна переехала к сыну в Одессу, учила математике правнучку. В 100 лет про неё в Одессе сняли документальный фильм, её поздравила мэрия города и вручила ценные подарки. Ей выдали без специальных процедур паспорт гражданки Украины. До тех пор она была гражданкой Азербайджана. Прожила Ксения Фёдоровна до 103 лет в здравом уме и твердой памяти. Незадолго до смерти исповедалась и причастилась. Умерла во сне 2 сентября 1999 года.

• 
• 

  Иван Прокофьевич Воронин

• 

  Мельникова-Воронина

Вспоминает Саша Воронина: Иван Прокофьевич Воронин и его жена Мельникова - родители моего деда. Они все жили по соседству, дружили домами. Дед дружил с бабушкиным братом Юрием. И был влюблён в бабушку с 1-го класса гимназии. Его пассии тогда было 4 года. Он воровал её ленточки и совершал подвиги. От его подвигов с его другом Юрием родители поседели раньше времени.

Из семейных историй: они залезли на крышу 2-х этажного дома и оттуда пытались достать ласточкино гнездо. Один висел вниз головой, а другой держал его за ноги. Другая история: дед выел середину арбуза, вырезал в нём глаза и рот, вставил свечку, закутался в простыню и на той же крыше ночью всем кланялся. Соседка упала в обморок. Когда её подобрали, в руках у неё был пистолет. В первую мировую войну дед попал в плен, бежал, примкнул к группе Радека. Что он у них забыл и как это получилось, мы уже наверно не узнаем.

Воевал за красных. Командовал Усть-Сысольским фронтом (недолго). С другой стороны в это время воевал муж бабушкиной двоюродной сестры Николай Крич.

Все наши "белые" родственники умерли в своих постелях за границей, в отличие от "красных", которых благодарная советская власть расстреляла. Даже к Ленину дед попадал на доклад. Вообще вспоминать этот период жизни он не любил. В конце гражданской войны, после расставания с Радеком, его почему-то бывшие друзья оклеветали. "Партийные традиции".

Вообщем бабушка дала ему согласие в 30 лет и они поженились. Он её обожал. А она всегда его откуда-то ждала.

Иван Прокофьевич родился в семье кузнеца. Получил хорошее образование, потомственное дворянство, дослужился до капитана дальнего плаванья, женился. В последствии стал начальником Ревельского (Таллин) порта. Принимал на своей яхте Царя Николая ІІ. Даже сохранилось зеркало сделанное для каюты великой княжны (кажется Ольги). Ей предложили на выбор слоновую кость или дуб. Она выбрала слоновую кость. Небольшое овальное настенное зеркало в простой раме с ножками. А его точную копию из дуба прадед забрал домой. Оно и сейчас цело, находится в доме сына. После революции прадед работал в Киеве грузчиком в порту, кормил жену и дочерей. После мерзкой оскорбительной статьи «Вороньё» в киевской газете, получил инфаркт и умер.

Из историй про него сохранилось воспоминание бабушки. Прадед очень баловал детей. Когда он привёз младшую дочь поступать в Смольный институт в Петербурге, она была роскошно одета. С ней был чемодан нарядов. Бабушку приняли, потом начальница пригласила Ивана Прокофьевича в свой кабинет и сказала: «У нас учатся дети из разных семей. Есть и бедные. Они не должны чувствовать себя хуже других. Или вы сейчас же заберёте с собой все эти кружева или вы заберёте с собой свою дочь в этих кружевах». Вообще Смольный институт больше напоминал монастырь, чем рассадник «недобитых аристократок».

История семьи Ксении Федоровны по материнской линии

Дед Ксении Фёдоровны Павел Жиденко был реестровым казаком Полтавской губернии, потом сотником и очень красивым мужчиной. Ходил с чубом и в шароварах.
При подавлении польского восстания попал с войском в Польшу, где влюбился в польскую шляхтянку из рода Яблоновских Паулину Станиславовну – тоже редкую красавицу, украл её и женился. Родители её прокляли (возможно просто не хотели больше видеть).

Прожили они долго и всю жизнь были очень счастливы. Навещали их впоследствии только сёстры Яблоновские. Они поселились в Граево, где дед работал таможенником и держал в страхе и уважении весь городок. Похоронили их на разных кладбищах через дорогу: его - на православном, её – на католическом, так, чтобы очень высокие памятники смотрели друг на друга через ограды.

Бабушка Ксения Фёдоровна рассказывала, что Паулина Станиславовна всю жизнь спорила с мужем, кто лучше – поляки или казаки. На что он ей отвечал: « Что ваши ляхи против наших казаков!..» и сверкал глазами так, что маленькая бабушка пугалась. Говорила о нем всегда восхищенно, что он был потрясающе красивым даже в старости, носил седой чуб, казацкую одежду и имел «бешенный характер».

Паулина Станиславовна была очень набожной католичкой. Прислугу имела польскую. Как-то местный ксендз запретил прислуге работать у православного хозяина. Когда это стало известно прадеду, он «схватил кнут и помчался в костёл, чтобы высечь ксендза. Прабабушка и все домашние догнали его по дороге, повисли на нём и еле смогли удержать». Конфликт «замяли», прислуга осталась. Он тоже был очень религиозный.

Недавно в Интернете я нашла герб прапрабабушки. У Яблоновских, со слов бабушки, был очень древний род. Герб Прусс, появился, еще до возвышения одного из Яблоновских в князья. Во всяком случае, бабушка говорила про шляхту, а не про князей.
Дети их все выросли православными, а было у них пятеро детей, старшая дочь Александра мама моей бабушки Ксении. Меня назвали в её честь.

Александра Павловна была красавицей, всю жизнь прожила в Баку и тосковала за Украиной, похоронена с мужем Фёдором Артемьевичем Уласюком в Баку. От неё в семье остались строгость воспитания, польские и украинские слова и поговорки, песни, кухня и дорогие мелочи, (всё остальное имущество после революции сгорело в пожаре), а также время от времени у кого-то из потомков появляется маленький размер ноги, белая кожа или польский носик.

Две её родные сёстры жили в Петербурге.
Одна из них замуж не вышла, Про неё помню из бабушкиных рассказов, что она была настолько красивой, что её солдаты пропускали за оцепление, когда царь приезжал в церковь на службу.

Другая сестра стала по мужу Воронянской. У неё было, кажется, 6 детей.
Старший её сын ( не помню его имени) связался с народовольцами и потом отказался бросать бомбу в царя. После ареста верхушки он решил, что его обвинят в предательстве и убьют. У него началась мания преследования. Он был переправлен в Баку к прабабушке Александре, там пытался покончить с собой, перерезав себе горло. Его спасли. Умер он в сумасшедшем доме.

Дочь ее - Вера Воронянская стала во время революции женой инженера Николая Крич, (который пересёкся с моим дедом Корнелием через фронт в Усть-Сысольске). Про них сохранилась отдельная романтическая история. Умерли они с бабушкой Верой в Париже. Там сейчас живут их дочь Светлана Альбертини и внуки: Верочка, Маша с детьми, Яша (Жак-Александр). Людмила с мужем (Нарышкиным) и детьми живёт в Родезии.

Бабушка Ксения Фёдоровна при жизни несколько раз ездила в Париж. Там у неё жил ещё родной и самый любимый брат Сергей Фёдорович с женой Ольгой. В его честь я назвала сына.
Другой её родной брат Павел Федорович (с женой Миленой, дочерью Феодорой-Александрой и внуком Гораном) и дядя Владимир Желтенко (царский генерал) жили в Югославии.

Туда она тоже ездила, за что её прозвали – Лягушка-путешественница. (В детстве у неё было прозвище Квакушонок).
В Петрограде недолго жила и сама бабушка Ксения Фёдоровна, когда училась на Бестужевских курсах. После революции 1917 г. вернулась в Баку. Это путешествие - уже отдельная история.

Все оставшиеся в Петербурге родственники умерли в блокаду.
Младший единственный любимый сын Паулины Станиславовны и всей семьи - Михаил Павлович Жиденко тоже уехал в С-Петербург, женился на француженке мадам Л’Оранс (она в те времена была директором ювелирного завода своей сестры). После революции они бежали на Украину, жили в Горностаевке. У них были сын (который тоже исчез в вихре событий) и дочь Верочка – любимица моих Бакинских бабушек.

Из семейной истории: Однажды в поезде мадам Л'Оранс чуть не убил Махно. Он принял её за еврейку. (Евреев антисемит Махно рубил шашкой лично). Её дочь Верочка рассказывала, что маму схватили у неё на глазах (ей тогда было 5 лет), вытащили из вагона и поволокли на расстрел, при этом Верочка все время повторяла только «Ужас! Ужас!». Дальше история рассказана бабушкой Ксенией Фёдоровной со слов мадам Л’О ранс: Махно, сидя на коне, замахнулся на неё шашкой и закричал: « У… Жидовка…», - на что она ответила: « Если я жидовка, то ты дурак! Я швейцарка!». (При этом Л’Оранс демонстрировала, как она выпрямилась, стала к нему в полоборота, подняла подбородок, бросила презрительный взгляд и сделала жест кистью руки - пошел прочь! - в его сторону). Махно её отпустил.

О ней сохранилось много воспоминаний в семье. Одно из них – она не взяла из оставленного ювелирного производства ни камушка. Жалела только о французских духах, которые забыла на туалетном столике в Петрограде перед отъездом. После Горностаевки Семья Жиденко - Л’Оранс перебралась в Баку. Она всю жизнь прожила и умерла в Баку. Её муж Михаил Жиденко в Баку появлялся наездами, служил в армии и погиб в средней Азии. Подробности его смерти мне неизвестны. В 30–е годы там шла война.

Всю молодость бабушка Верочка прожила в Баку, вышла замуж за Михаила Каграманова. Бабушка Ксения Фёдоровна рассказывала, что он за Верочкой очень бурно ухаживал, как-то привез ей в больницу, когда она заболела, целую арбу сирени и отбил её у других поклонников. После войны они переехали в Москву.

Сейчас её единственный сын и любимый папин троюродный брат, а мой дядя - Юрий живёт в Москве. Он журналист и писатель Ю.Каграманов. Писал под псевдонимом Юрьев. Печатается в «Новом Мире» и «Иностранке».

Брат Михаила Каграманова – тоже бакинец - стал врачом и основателем противотуберкулёзной больницы в Москве. Бабушка рассказывала, что у него в семье в Баку братья и сёстры умирали от туберкулеза, и он поставил себе задачу победить туберкулёз. Сейчас его сын Андрей, один из дядиных братьев, главный врач этой больницы. Еще два его двоюродных брата по отцу живут в Москве: Христофор – известный изобретатель, лауреат международных конкурсов и Сурен – лётчик-испытатель. Им всем уже много лет, но они по-прежнему умные и очаровательные. Вообще, всё это семейство было одаренное.

Баку, как и Одесса очень плодовитый город. Никогда не оскудевает талантами.

Жили мы на улице Видади угол Али Байрамова в одном доме со многими замечательными людьми. Лучшим другом папы был Мурад Кажлаев, впоследствии известный музыкант и композитор.

Вспоминает Саша Воронина:Маму Мурада Кажлаева звали Елена Михайловна. Лечила бесплатно весь дом. Папа с Мурадом с детства дружили. А эта фотография Мурада с моим папой сделана в Одессе. Они решили повторить фотографию детских лет с такими же игрушками и выражением лиц. Представляете выражения лиц работников фотоателье?

При полном или частичном использовании статьи ссылка на наш сайт обязательна.

Статья обсуждается ЗДЕСЬ  

--I am 12:45, 9 июля 2011 (CEST)